Библия и мировая культура - [30]
Итак, тексты Торы складывались в интервале между XIII и VII вв. до н. э., что соответствует началу появления еврейского народа на исторической сцене и затем началу трагических испытаний на прочность и верность Завету. Вобрав в себя многовековой опыт народной словесности, Тора была приведена к единому целому гениальными творцами-редакторами.
Тора, стоящая в начале Священного Писания, повествует в первую очередь о начале мира. Тора — Закон, а все законы людей должны быть органично выведены из законов мироздания, из его начала, ведь начало — это всегда принцип, который определяет последующий ход событий. Вот почему начало Торы — это симметричное двойное начало: начало мира, человечества, избранного рода Господа — и начало народа Божьего, народа Израиля (этому соответствуют Книга Бытия и Книга Исхода).
Название «Бытие» в русском Синодальном переводе появилось под воздействием Септуагинты, как неточный перевод греческого названия Гέveεσις <Генесис> (лат. форма — Genesis) — «Рождение», «Происхождение». Само же греческое название опиралось на следующие резюмирующие слова библейского рассказа о сотворении мира: «Вот происхождение неба и земли, при сотворении их» (Быт 2:4; СП). В оригинале на месте слова «происхождение» стоит <толедот>, или <тольдот>, что можно перевести и как «происхождение», «рождение», «родословие» (ср. греч. «генеалогия»). Выдающийся еврейский мыслитель и ученый Средневековья, комментатор Торы Раши (акроним от рабби Шломо Йицхаки, XI в., Северная Франция) не случайно замечает по поводу этой строки: «Эти слова — итог всего, что говорилось до сих пор»[102].
Итак, название «Бытие» пришло из резюмирующей строки оригинала. В иудейском же каноне книга называется по первому ее слову — כראשית <Берешит>, точнее, <Бе-Решит> — «В-Начале». Согласно древней месопотамской и сиропалестинской традиции, тексты чаще всего назывались по первой строке или по первому значащему слову (именно по этому принципу и названы многие книги Танаха). Самый первый стих библейского текста гласит:
כראשית: כרא אלהים אתהשמים יאת סא.רץ:
(«В начале сотворил Бог небо и землю» — Быт 1:1; СП).
Таким образом, первая книга Танаха именуется Сэфер Берешит — «Книга В-Начале», и это название можно расшифровать по крайней мере трояко: книга открывается словом «В-Начале»; она стоит в начале Торы; она рассказывает о начале мира.
С жанровой точки зрения первые главы Книги Бытия можно рассматривать как относительно самостоятельный космогонический эпос. Этот жанр представлен во всех древних ближневосточных и средиземноморских культурах, и, безусловно, есть много общего между древнееврейскими сказаниями о сотворении мира и шумерскими, аккадскими и др. Но при всех явных сходствах тем разительнее выступает кардинальное отличие библейской космогонии от всех других. Особенно наглядно сопоставление с вавилонской космогонической поэмой «Энума элиш» («Когда вверху…»), или «Поэмой о сотворении мира». В вавилонской поэме творение мира начинается с космогонического брака, в котором соединяются две Бездны — Апсу (мужское начало) и Тиамат (женское начало). Типологически им соответствуют шумерская Намму, египетский Нун, греческий Хаос (последний, правда, не связан прямо с водой, однако в дионисийском космогоническом мифе — в отличие от олимпийского — фигурирует водная бездна). Бездна (תהום <тегом> — слово, родственное вавилонскому тиамат) упоминается и в самых первых стихах Книги Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю. // Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою. // И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт 1:1–3; СП).
Итак, на первый взгляд, в Библии, как и в языческих мифологиях, мир начинается с неупорядоченной бездны, с водного хаоса. Однако если языческое сознание даже не задается вопросом, что же было до бездны (последняя мыслится как нечто изначальное, вечное), то здесь бездне предшествует Единый Бог, творящий мир из Самого Себя, из полноты Своих творческих сил. Бездна (точнее, мир в состоянии пока еще аморфного, абсолютно неупорядоченного хаоса, что отмечается идиоматическим и практически непереводимым выражением тогу вабогу) есть производное созидательной энергии Творца. При этом, однако, осталось отдаленное воспоминание об укрощении божеством водного хаоса, морской стихии, как в угаритской мифологии. Неслучайно фраза «Дух Божий носился над водою», где звучит знаменитая метафора-теофания Руах Элогим, может быть переведена с оригинала и как «Дух Божий витал [парил] над лицом вод», и как «дыхание Божье витало над водами», и как «ветер Божий носился над водами». И.Ш. Шифман переводит первые стихи следующим образом: «В начале создал Бог Небеса и Землю. // И Земля была неупорядоченна, и Тьма над Океаном, и Божье дыхание носилось над водами. // И сказал Бог: «Да будет Свет!» И стал Свет» (Быт 1–3).
Отброшены мотивы космогонического брака (само это понятие невозможно в мире Единобожия) и космогонической схватки, в которой сходятся, например, Мардук и Тиамат. Осталось лишь возможное воспоминание о Тиамат в виде библейской бездны, но совершенно отброшены натурализм, свойственный языческой мифологии, а также любые черты зооморфизма и антропоморфизма. Космогония впервые предстает полностью свободной от теогонии, в своем чистом виде. Кроме того, бессознательному процессу рождения мира в языческих мифологиях — из первородной бездны или из космического яйца — в Библии противостоит Творение как сознательный духовный акт — акт Божественной Воли, Разума и Любви.
