Библейские игры - [14]

В этой игре я предположил, что Бог ввел в мир человека со свободной волей и с истинной мотивацией; и это лучше удовлетворило Его потребность в похвале и уважении, чем другие альтернативы. Но это было рискованно: человек, наделенный свободой, мог не устоять перед мировыми соблазнами и действовать свободно — особенно, как и хочет Бог, в сложных обстоятельствах. Однако, если Бог также желал избавиться от скуки, создавая мир менее предсказуемым и, следовательно, более волнующим и вызывающим, как аргументировал Колаковски, тогда, возможно, и стоило пойти на риск избавить человека от ниточек марионетки.

Уже после сотворения весь риск, связанный со свободно действующими библейскими персонажами, быстро сказывается и на Боге. Ограничения свободы, которые для Бога вполне рационально установить, немедленно преступаются Адамом и Евой. Игра с искушением, разыгранная между змеем и Евой, устанавливает рациональность последующей капитуляции Адама. В конце концов, игра с наказанием показывает, что Адам и Ева должны признать вину — умоляя рассмотреть смягчающие обстоятельства — а Бог должен наказать, но не убить их.

По моему мнению, игры, которые я анализировал в этой главе, обладают существенными чертами различных конфликтов в самом начале и логически перетекают друг в друга. Не только их игроки пересекаются, но и сами игры также пересекаются во времени; одна игра не обязательно заканчивается прежде, чем начинается следующая. Например, вполне логично предположить, что, когда Ева играет со змеем, она также думает о будущей возможности разделить плод со своим мужем и о возможном наказании, которое она может понести. Тем не менее, я смоделировал эти положения в разных отдельных играх.

Это разделение игр оправдано, как и любое теоретическое упрощение сложной социальной ситуации, в которой не все параметры определены или известны. Анализ демонстрирует, что стратегическая ситуация в самом деле сложная — действительно более сложная, чем предлагают большинство традиционных толкований истории Адама и Евы — что, я полагаю, определяет необходимость установления рамок, в которых анализ Библии может выполнятся систематически.

В этой истории, как и во всех последующих, я не пытаюсь предложить окончательное мнение по поводу того, как и почему игроки действовали так, как действовали. Бесспорно, существуют другие вероятные рассмотрения этого вопроса с точки зрения теории игр, включающие не только различные предположения о предпочтениях, но и различные предположения о сыгранных играх и их последовательностях. Трудно придумать пример однообразия в любой последующей организации социальной реальности.

Возможное решение проблемы разнообразия — попытка сконструировать один масштабный вид игры, который заключает в себе все мыслимые выборы игроков на различных временных отрезках. Проблема с конструированием такой игры не только в том, что такая игра была бы безнадежно сложной и, следовательно, трудно анализируемой. Более серьезная проблема состоит в том, что мало вероятно, чтобы реальные игроки и, возможно, даже Бог, так далеко заглядывали в будущее и мысленно проигрывали сложные сценарии. Например, даже в сравнительно простой игре с наказанием не очевидно, что Адам и Ева предвидели, что Бог может смягчить Свое наказание, если они объяснят Ему, с какой проблемой столкнулись и что именно это предвидение стало основой признания ими вины. Это разумное предположение, но никоим образом не неопровержимое.

Как бы то ни было, я бы признал, что теория игр обеспечивает рамки, в которых настоящий стратегический анализ при необходимости может быть модифицирован или улучшен. Одна модификация предпочтений была предложена и отклонена в игре с наказанием. В главе 3 я покажу, как несколько альтернативных интерпретаций предпочтений персонажей при наличии двусмысленности могут быть систематически исследованы и оценены.

3. Значение веры

3.1. Введение

В этой главе я покажу, как предпринятая Авраамом попытка принести своего сына Исаака (как говорится в Книге Бытия) и фактическое принесение Иофетом в жертву своей дочери (как говорится в Книге судей), могут быть рассмотрены как игры на две персоны, сыгранные их отцами с Богом. Различные интерпретации этих игр предполагают, что существует компромисс между «верой» и «рациональностью»: чем более изощренные рациональные размышления предпринимают библейские персонажи, тем меньше слепой веры в Бога им нужно для достижения целей. Так, когда вера персонажа колеблется, его рациональность может поддержать его, но не обязательно, если он серьезно отрекается и Бог недоволен.

Из этих историй я делаю вывод, что «рациональная» интерпретация библейских событий не более натянута, чем интерпретация с точки зрения «веры». Фактически, я бы поспорил, что более светское, рациональное объяснение, именно потому, что оно не признает сверхчеловеческую праведность библейских героев при наступлении бед, более достоверное. Это не значит, однако, что вера иррациональна. Наоборот, быть верующим значит иметь такие предпочтения, при которых рациональная стратегия одного игрока независима от стратегий других игроков — когда чьи-то собственные ценности полностью определяют его действия.