Безжалостный убийца - [31]

Каждую башню с четырех углов увеличивали четыре небольших шпиля. И ближняя башня казалась такой большой, что почти нависала над монастырским садом.

Между каменной кладкой и двумя людьми, скользя на прямых крыльях, пролетели ласточки со слабым писком.

Ник проследил за ее рукой.

– Это западные башни Аббатства. И между ними главный вход. Я проектировал их и руководил строительством... ну, честно говоря — а я хочу сохранять честность с вами — это сделал мой тезка. Он жил даже раньше того, как написал слова к песне, что я пел. Но уверен, я бы сделал все так же, если не лучше, работая с камнем и известью. Вы помните, что я вам сказал однажды, что я архитектор?

– Да. Помню каждое ваше слово.

Грациозно поднявшись, леди глубоко вздохнула:

– Но у меня ощущение, что я должна помнить больше, гораздо больше. Я имею в виду самые последние события. События большой важности и если бы по-настоящему сделала усилие вспомнить, что же со мной произошло, получила бы ответы на многое. Но...

– Разве вы не решаетесь сделать такое усилие?

– Да! — и добавила шепотом,— потому что боюсь!

Мужчина ловко поднялся и нерешительно к ней наклонился, говоря:

– Если вас что-то беспокоит, не спешите. Нет необходимости сейчас заниматься этим. Позвольте заботиться о вас, хотя бы недолго. Для меня привилегия — самая известная вам из всех — защищать вас. Во всем!

– Что ж, Николас, для меня большая часть пользоваться вашей защитой.

Дженевьев протянула маленькую руку, и мужчина, ступив вперед, принял ее с благодарностью.

После того, как пальцы их коснулись, леди ничего не помнила.

Среди трех космических кораблей “Фантом” заметно выделялся величиной, скоростью и вооружением. Находясь на орбите вблизи планетоида Иматра, премьер Дирак и его окружение из космического экипажа, советников, телохранителей и специалистов, в том числе Сэнди Кенсинг, поспешно завершили приготовления.

Один из кораблей Дирака ненадолго приземлившись на Иматре для ремонта, быстро покидал планетоид, чтобы встретиться в назначенном месте с “Фантомом” и вторым кораблем, оставшимся на орбите.

Вскоре без всяких церемоний маленький, но тяжело вооруженный эскадрон отчалил от планетоида. Он плавно ускорял полет от Солнца к центру Мавронари, чье плотное пространство находилось на расстоянии световых лет, но чьи выступающие края можно было достичь за несколько дней, двигаясь со сверхсветовой скоростью.

Силы Дирака неслись в поисках глубокой пустоты в этом регионе, чтобы из гравитационно ровного поля совершить безопасный резкий рывок.

План был нелегким. Даже трудно выполнимым. Поскольку следовало пойти на риск в относительно загрязненном космосе.

Враг имел слишком большое преимущество, чтобы его догнать.

Впереди эскадрона, все еще смутно просматриваясь в телескопы при слабом освещении, неуклонно уходила прочь биостанция, создавая сложное изображение в сочетании с загадочной машиной, которая сорвала ее с орбиты.

Леди Дженевьев вновь была со своим новым знакомым. Она прогуливалась с ним, опираясь на мужскую руку. Как она оказалась в таком состоянии, не помнила. Но так было. Гуляли в том же зеленом саду.

Неяркое золотистое солнце, казалось, не намного передвинулось с тех пор — а это было недавно, подумала леди — как она сидела на скамье.

Но был ли какой-нибудь интервал? Между прошлым и настоящим? Или нет?

Но за перерыв — а он, верно, был — изменилась внешность Николаса Хоксмура. Это не был уже менестрель. Одежда была богаче, но все еще не походила на униформу пилота. Глядя на него сбоку, отметила, что и волосы у Ника стали гуще.

Она уже дотрагивалась до его руки. И это не вызывало беспамятства. Но вот ощущение предплечья Хоксмура, когда леди касалась его пальцами, казалось странным. Странным было и ощущение травы под ногами, обутыми в белые тапочки.

Да и все странно: одежда на теле, воздух на лице...

Высокий человек ласково допытывался:

– О чем вы думаете? Она шептала:

– Я размышляю... о многих вещах. О многом боюсь даже спросить.

Он замолчал, продолжая вести ее, словно в танце. И она не заметила, как они оказались перед дверью. Это были ворота, ведущие в серый мрачный монастырь.

Николас спросил с приглушенной страстью:

– Войдем? Я хочу показать вам всю церковь. Она действительно красива.

– Очень хорошо.

Когда стали проходить в дверь, леди спросила:

– Это здание сконструировали вы, или ваш тезка?

– Нет, моя леди. О, нет! Большая часть Аббатства старше на несколько веков любого, кто носит имя Хоксмур. Хотя хотелось бы, чтоб мы или кто-либо из нас мог похвастать такой славой. К счастью, буду иметь честь показать вам чудо.

Дженевьев пробормотала что-то вежливое. Это было почти инстинктивной реакцией. С тех пор, как она выла замуж и стала знаменитостью. С тех пор...

Хоксмур шел рассеянно, поддерживая леди под руку. Обращался он с нею с вежливым вниманием, словно хотел сделать все, чтобы она принадлежала ему.

Он водил Дженевьев по мрачным богатым помещениям Аббатства. Такие сооружения, пояснил Николас, он берет за образец.

Площадь, окруженная стенами под готической островерхой крышей, занимала с гектар. Хоксмур мог бы назвать леди и более точную цифру — до десятых долей миллиметра, но молчал.