Безжалостный убийца - [32]

Бродили по огромному храму, уже касаясь друг друга свободно и не ощущая стеснения.

Затем вышли из монастыря на открытый воздух.

Слабый дождик вновь сменился солнечным светом. Но вдруг опять заморосил.

Дождь вызывал странные ощущения на лице леди. Но она ничего не пояснила Хоксмуру.

Он же, ничего не говоря, посмотрел на леди и снова повел внутрь здания. Пара направилась прямо в башню. Шаги вызывали эхо, потому что пол был вымощен квадратными камнями.

– Готические арки. Могу объяснить теорию строительства их. Если хотите... Самые высокие здесь, в нефе, это более тридцати метров. Самый величественный интерьер среди церквей старой Англии.

– Здесь нет людей.

– Ван не хватает людей? Вон, видите? Должно быть, служитель церкви идет. Да и возле алтаря — не священника. ли я вижу?

Леди Дженевьев неожиданно остановилась. Она знала, что эти люди были не настоящими.

– Что с моим мужем?

– Его здесь нет. Но, насколько мне известно, премьер Дирак в добром здравии.

Голос Хоксмура обрел раздражительность.

– Вы скучаете по вашему новобрачному?

Похоже, что Николас пытался сдерживать себя, но не удавалось.

– Вы очень любите его? Леди вздрогнула:

– Не знаю, что я испытываю к нему. Не могу сказать, что скучаю. Я едва помню его.

– Уверен, что в памяти вы можете вызывать что угодно. Абсолютно все из вашего прошлого.

– Да, возможно, если бы захотела сделать усилие. Дженевьев вздохнула. Казалось, что она пыталась взять себя в руки.

– Я и Дирак никогда серьезно не ссорились. Думаю, он хорошо ко мне относился в те немногие дни, что мы прожили вместе. Но, откровенно говоря, я ужасно боялась... боюсь его.

Она опять замолчала, глядя в лицо спутнику, голова которого четко вырисовывалась на фоне витражного стекла.

Дженевьев:

– Скажите, что случилось с моим ребенком?

– Ребенком?

– Я была беременна.

– Вы сами знаете. Вы отдали его... вашего... прото-ребенка, думаю, что это самое подходящее слово, для колониальной программы. Или вы хотели узнать, что произошло после?

Оба стояли. Глядели друг другу в глаза. Уже не прикасаясь руками. Оба молчали.

Наконец, леди оборвала его:

– Ник, скажите правду. Что произошло?

– С вами? Вы находитесь здесь, со мной. И вы в безопасности. Возможно, этого пока достаточно. Но если вы решите копнуть глубже...

Леди не могла говорить. Она вспомнила прежнее ощущение, когда, вдохнув достаточно воздуха, на выдохе не могла произнести и слова. Но на сей раз было еще труднее.

И вдруг она закричала:

– Нет! Не говорите ничего. Ничего страшного!.. Мы можем выбраться из этого здания? Эти памятники вокруг нас — это все могилы?

Спутник сохранял спокойствие. Ответил:

– Многие из них могилы. Они встроены в стены, в пол. Но могилы такие старые, что не думаю, будто могут нечто значить для вас. Пугать вас...

– Мы можем пойти еще куда-нибудь?

– Здесь много мест.

Он взял руку леди и погладил ее, успокаивая. Дженевьев все еще как-то странно воспринимала прикосновение. Хоксмур:

– Для начала пойдемте по этой дороге.

Ник галантно предложил руку, леди с удовольствием приняла ее. И пара направилась из западного конца нефа в комнату с каменными стенами, которая, как прошептал Ник, являлась часовней Святого Георгия. Затем по узкому коридору прошли через стену потрясающей толщины туда, где явно находились жилые помещения.

Когда зашли в комнаты, отличающиеся от других, Хоксмур, беспокоясь за леди, спросил, о чем она думает.

Прежде чем он решил, что это место готово для приема, Ник несколько раз его проектировал и обставлял последовательно гарнитурами, следуя изменениям диктата своего вкуса.

И все же он был еще очень молод.

Часть его версии Аббатства, включая основы сооружений и множество красивых деталей в работе по камню и стеклу, существовала за несколько месяцев перед тем, как он встретил или услышал о леди Дженевьев.

Все это являлось личным увлечением Ника, а так же частью его работы, которой он глубоко интересовался.

Но вся суматоха последних поспешных переделок, конечно, имела единственную цель: доставить удовольствие Дженни.

На самом деле, как он признался позднее, Хоксмур имел очень небольшое представление, как в действительности выглядели эти внутренние полуофициальные комнаты столетия назад. Но его это не волновало. Был великий проект, работа с камнем и стеклом, отделка. Все Ник находил наиболее очаровательным, по крайней мере, до недавнего времени.

А сейчас, леди Дженни сидела на удобном современном стуле.

Каменные стены комнаты были завешены абстрактными гобеленами.

Окна находились слишком высоко, чтобы через их стекло разглядеть, что там снаружи.

– Странный храм, Ник.

– Это очень старый храм.

– Вы живете здесь?

Он продолжал беспокойно ходить между двумя, грубо сплетенными ковриками. Нарушал тишину лишь стуком ботинок о голый камень. И старался внимательней разглядеть впечатление, которое производит обстановка на Дженевьев.

– Я? Думаю, что здесь провожу не больше времени, чем в остальных местах.

– А какому богу или богине предназначен служить храм?

– Единственному. Христианскому богу. Вы верите, моя леди?

Она покачала головой, чуть тряхнув медными кудрями.

– Право, нет. Когда я была ребенком, у моих родителей были резкие разногласия в религии. Отец верил в единого бога, а мать... трудно сказать, во что она верила. Она умерла пять лет назад.