Безымянлаг - [13]
Лист пятый и последний, машинопись: «…отделом хозчасти организованы похороны на лагерном кладбище на участке «Мехзавод»…», «…коллеги покойных по отделу снабжения на предоставленной автомашине…».
Оставалось только все это переписать. Он достал письменные принадлежности из портфеля, положил начатый вчера рапорт на стул и низко склонился над ним, сидя на кровати. Неверов дышал на замерзшую баночку чернил. Два дня пустых разговоров. Старшего лейтенанта за это не дадут. Это расстраивает, но это справедливо. Иван Андреевич почесал щетину на лице, наткнулся на порез на подбородке, подцепил ногтем болячку и почувствовал на пальцах кровь. А, к черту, прикладывая к ранке бумагу, подумал Неверов, будут другие дела, лучше сгинуть в осажденной Москве, чем в этом погребе.
«30 ноября 1941 года мною были проведены беседы с коллегами погибших и очевидцами аварии. Также мне удалось опросить врача, проводившего вскрытие, и сотрудников ГБ, близко знавших покойных. Документы прилагаются. Касаемо автора анонимного письма, послужившего началом расследования, все указывает на то, что им является главный инженер первого района ИТЛ Безымянлаг А. Зимонин. Изучение степени его благонадежности в цели расследования не входило, однако коллеги описывают его как склонного к упадничеству и паникерским настроениям. Считаю целесообразным доложить о его поведении в местный политотдел и поставить за ним пристальный надзор. Не обнаружив состава преступления в гибели С.В. Опарина и Л.О. Чащина, прошу считать дело закрытым».
Иван Андреевич посмотрел на часы – было десять минут первого – и подписал страницу: «Лейтенант следственного отдела ГБ И.А. Неверов. 1 декабря 1941 года». В дороге надо будет переписать и дополнить.
Иван Андреевич положил рапорт в папку с документами Берензона, завязал тесемки и взял портфель на колени. Он собирался убрать дело, но обратил внимание, что в портфеле не было коробочки с бритвенными принадлежностями. Неверов заглянул в каждое отделение, посмотрел под сложенной рубашкой. Бритвы не было.
Вспомнились слова Зимонина о перерезанных глотках. Он один в штабе. Глупости, это просто усталость, переутомление. Пытаясь успокоиться, он обернулся, чтобы поискать коробочку на кровати под скомканным, испачканным его кровью одеялом, и краем глаза увидел за окном темный силуэт. Иван Андреевич медленно перевел взгляд, хотел что-то крикнуть, но из горла вместо этого вырвался жалкий хрип. Силуэт за окном дернулся, и ужас Неверова сменился яростью. Он оглядел комнату, прикинул, как долго огибать дом, и в ту же секунду бросил стул в окно. Ему показалось, что ледяной ветер ворвался в комнату раньше, чем послышался звон стекла.
Схватив одеяло, Неверов выдернул им осколки из рамы и выпрыгнул наружу. Словно освещая сцену, облака над Безымянкой порвались, и в разрыве показалась почти полная растущая луна. Темный силуэт неуклюже убегал вдоль железнодорожных путей.
– Стой, сука, стреляю!
Иван Андреевич, волнуясь, не с первого раза расстегнул кобуру и достал пистолет «ТК». Пар изо рта мешал целиться. Лейтенант выстрелил, потом еще раз и третий. Силуэт остановился и согнулся. Сердце Неверова стучало так громко, что он не слышал приближения поезда. Человек скинул шубу и обувь и побежал налегке.
Иван Андреевич бросился за ним, два раза выстрелил на ходу, и одна из пуль вышибла искры из проносившегося мимо вагона. Раньше, чем хвост поезда исчез, воздух в легких Неверова кончился. Мороз не давал вдохнуть, ноги устали проламывать ледяную корку сугроба. Иван Андреевич споткнулся, падая, ободрал ладони о твердый снежный наст, выстрелил еще дважды и сквозь застилавшие глаза слезы увидел, как убегавший нырнул под колючую проволоку. В лагере его не достать.
Неверову не хотелось вставать, он смотрел, как разрыв быстро затягивается тучами. Свет луны еще немного проникал через облака, а потом превратился в крупные хлопья снега, и они заполнили все небо. Долго лежать было нельзя. Оставаться на улице без шинели – тоже. Иван Андреевич с трудом поднялся, дрожащими руками сунул пистолет обратно в кобуру и быстро пошел назад, стараясь попадать в свои следы.
Дойдя до места, где разделся беглец, он увидел лежавшую на снегу доху. Исходивший от нее густой запах махорки не оставлял сомнений. Рядом лежала пара унтов, объяснявшая гигантские следы под окном. Витя свой срок еще в Сибири отбыл, всплыли в голове слова Чернецова.
– Вот же ж суки, – прошептал Неверов и, собрав остатки сил, побежал к штабу и забрался обратно через окно.
Под подоконником ветер уже намел сугроб. Иван Андреевич поднял с пола холодную шинель и натянул на себя. Витя может вернуться. В комнате ночевать нельзя. Неверов стряхнул остатки стекла и налетевшую ледяную пыль с одеяла, взял портфель и, выключив свет, вышел в коридор. После нескольких ударов плечом он смог закрыть дверь в свою комнату и сел на Витин стул, обернувшись в одеяло. Озноб сотрясал тело, думать не получалось. Когда тепло начало возвращаться к рукам, Иван Андреевич почувствовал жгучую боль от ссадин на ладонях, высунул их из-под одеяла, но в темноте ничего не различил. Потом достал пистолет «ТК» и на ощупь сбросил последний патрон из обоймы в руку. Стрелять надо будет точно. «Дежурить придется до утра», – решил Неверов. Вскоре его голова склонилась на грудь, и уже через несколько минут лейтенант даже не услышал, как пистолет выскользнул из руки и с глухим стуком упал на пол.
В 1975 году ветер выл над Волгой и гнал серые тучи, день не отличался ото дня, год от года, рабочие все обтачивали и обтачивали одинаковые болванки и на полученные деньги покупали дешевую водку или портвейн… Леха и Игорь легко и бездумно вынесли с родного завода слитки платины – чтобы задорого продать и вырваться из замкнутого круга. Но их жизнь внезапно изменилась неожиданным образом… В новой книге Андрея Олеха описаны уникальная куйбышевская субкультура эпохи застоя – фураги – и удивительные приключения Лехи и Игоря, рабочих парней с рабочей окраины – Безымянки. Содержит нецензурную брань!
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
В России тоже был свой Клондайк — с салунами, перестрелками и захватывающими приключениями. О нем еще не сняли кино, и русские мальчишки не играли в казаков-золотоискателей и разбойников — китайских грабителей. А на Дальнем Востоке, где, почти параллельно с Гражданской войной, бушевала золотая лихорадка, ходили по тайге оборотни, полулюди и таежные мудрецы, на поверхности Реки то и дело сверкал серебристо-черной спиной дракон Лун, и красные партизаны, белые казаки, японские оккупанты и китайские отряды — все пытались получить золото, которое им по праву не принадлежало.
Ты что творишь?! НЕ НАДО! Я говорю это себе, я говорю это тому, кто идёт прямо в логово хищницы. Я обращаюсь с этим воззванием к тому, кто собирается поменять надоевшую жену на новую – стройную девочку, сделавшую ему глазками. Куда ты лезешь? Там не будет ничего нового, там будет хуже, чем было. Там не будет НИЧЕГО!Ничего хорошего, слышишь!Ах, ты уже в процессе?Ну, тогда читай хронику моего развода…
Циничный московский концептолог Антон Рампо отправляется в Сочи выполнять правительственный заказ – ни много ни мало создавать положительный образ Олимпиады-2014. Антону под силу даже эта нелегкая задача, ведь он – гений креатива!На гонорар он планирует купить небольшой островок во Французской Полинезии, где солнце светит круглый год. Но случайный поворот на небольшую горную дорожку раз и навсегда меняет его судьбу. Столичный концептолог попадает в гостеприимный, честный и цельный мир – туда, где ночуют боги.
Роман Алексея Поляринова напоминает сложную систему озер. В нем и киберпанк, и величественные конструкции Дэвида Митчелла, и Борхес, и Дэвид Фостер Уоллес… Но его герои – молодые журналист, хакер и художница – живут в Москве и, как могут, сопротивляются наступлению дивного нового мира. И защищают центр тяжести – свой, своих семей и своей родины – как умеют. Содержит нецензурную брань!