Безвинная - [34]
Профессор Лайалл взял карточку и прочитал:
«Сандалиус Ульф, барристер. Ульф, Ульф, Рендоффлип и Ульф. Топшем, Девоншир». А внизу очень мелкими буквами было напечатано еще одно слово: «Одиночка».
Бета перевернул карту. На оборотной стороне — кровью, как положено, — была начертана роковая фраза: «Назовите вашего секунданта».
— О, просто замечательно! — профессор Лайалл закатил глаза. А он-то так тщательно подбирал вечерний костюм. — Только этого не хватало.
Большую часть своей жизни с тех пор, как сделался оборотнем, Лайалл всеми силами старался не попасть в альфы. Помимо того что он не мог принимать форму Анубиса и по складу своего темперамента мало подходил для подобной работы, его нисколько не привлекала и ее физическая сторона. Дело в том, что на протяжении нескольких столетий жизнь альф оказывалась удивительно короткой для бессмертных. Привычка воздерживаться от поединков до сих пор служила профессору Лайаллу хорошую службу. Беда была в том, что он, вопреки здравому смыслу, привязался к своему нынешнему альфе и пока не готов был мириться со сменой власти в стае. Таким образом, появление в Вулси выскочки-одиночки, намеренного побороться за право возглавить самую могущественную стаю Англии, поскольку, по слухам, ее альфа сейчас ни на что не годен, не оставляло бедняге Лайаллу другого выхода, кроме как драться вместо лорда Маккона.
— Лейтенант Блубаттон, не могли бы вы сопровождать меня?
Другой член стаи, один из самых старших и сильных, возразил:
— Разве не я по праву должен занять место гаммы вместо Чаннинга?
— Поскольку полк пока стоит здесь, будет лучше, если это место займет старший по званию.
Профессор Лайалл должен был обеспечивать стае поддержку военных, а с исчезновением гаммы это становилось нелегким делом. Майор Чаннинг, конечно, являлся самой настоящей занозой в самом неудобопроизносимом месте, однако при всем том оставался отличным офицером, имел репутацию отчаянного храбреца и пользовался уважением других офицеров и солдат. Теперь же, чтобы сохранить прочную связь стаи с полком, требовалось подыскать ему замену — на случай крайних обстоятельств, когда может понадобиться призвать солдат для защиты Вулси. Использовать армию ее величества, чтобы предотвратить смещение альфы, — ничего хуже и представить себе нельзя! Оборотни доблестно несли свои воинские обязанности с тех пор, как королева Елизавета объявила об их интеграции в общество, но старались не смешивать эти обязанности с законами стаи. Однако Лайалл имел склонность к неординарным решениям и в случае необходимости не остановился бы перед тем, чтобы призвать на помощь Колдстемскую гвардию.
Хеммингу до беты было далеко, и он вновь попытался возразить:
— Да, но…
— Мое решение окончательно, — профессор Лайалл одним глотком допил чай, встал, сделал Адельфу знак следовать за ним и направился в гардеробную.
Там оба джентльмена разделись донага и, облачившись в длинные шерстяные плащи, вышли из замка через парадную дверь. Во дворе на холодном вечернем ветру их дожидалась взбудораженная толпа клавигеров и замковой прислуги.
Еще не видя своего соперника, профессор Лайалл уловил его запах — даже отдаленно не напоминающий стаю Вулси и вообще совершенно незнакомый. Чужая кровь! Непроизвольно подергивая носом, бета, как и полагалось, подошел к одиночке и поздоровался:
— Мистер Ульф? Как поживаете?
Оборотень глядел на Лайалла с подозрением.
— Лорд Маккон?
— Профессор Лайалл, — представился бета стаи Вулси. И добавил, чтобы сразу прояснить ситуацию: — А это мой помощник, лейтенант Блубаттон.
Одиночка напустил на себя оскорбленный вид. Впрочем, по его запаху было ясно, что это игра. На самом деле этот выскочка не расстроился и не занервничал, увидев Лайалла вместо лорда Маккона. Он и не ожидал, что граф примет его вызов. До него уже дошли слухи.
Профессор Лайалл скривил губу. Он всегда терпеть не мог адвокатов.
— Ваш альфа не хочет даже принять мой вызов? — в вопросе мистера Ульфа сквозило лукавство. — Ваше имя мне, разумеется, известно, профессор, но почему меня не встречает сам лорд Маккон?
Профессор Лайалл не удостоил его ответом.
— Приступим к делу?
Он повел нового претендента на место альфы за замок, к широкому каменному крыльцу, где чаще всего проходили тренировочные бои стаи. Длинная, чуть отлогая, безупречно ухоженная лужайка позади замка Вулси была сплошь заставлена парусиновыми палатками военного лагеря, ярко белеющими в свете почти полной луны. Раньше полк разбивал лагерь прямо перед замком, но Алексию присутствие сотен вояк нервировало, и она настояла, чтобы они перебрались подальше. Примерно через неделю им предстояло отправляться на зимние квартиры, а пока они расположились на земле Вулси — просто ради единения со стаей. Теперь, когда приличия были соблюдены, уже, в общем-то, ничто не мешало военным трогаться в путь.
Стая Вулси потянулась за тремя мужчинами, а следом и тесная кучка клавигеров. У Рейфа и Фелана вид был довольно изможденный. Пожалуй, придется настоять, чтобы они отправились в подземелье прямо сейчас, пока их не настигло лунное безумие. Несколько смертных офицеров, любопытствуя, что происходит в стае, прихватили фонари и тоже подошли посмотреть.
Мисс Алексия Таработти не похожа на идеальную красавицу Викторианской эпохи: она умна, смугла и горбоноса — в отца-итальянца, и потому в свои двадцать пять пока не вышла замуж. А еще у мисс Таработти нет души, что делает ее уникальной… Однажды в разгар званого вечера Алексия чуть не стала жертвой голодного вампира, грубо нарушившего все нормы этикета. Девушке пришлось пустить в ход свое любимое оружие — зонтик с серебряным наконечником, и происшествие закончилось трагически. По долгу службы за расследование кончины невоспитанного кровососа берется вожак стаи лондонских оборотней лорд Маккон.
Леди Алексия Маккон, единственная во всей Британии женщина, прикосновение которой превращает могучих оборотней и вампиров в обычных смертных, восстановлена в правах и вновь пользуется уважением светского общества. Дело за малым — остаться в живых самой и сберечь дитя, которое вот-вот должно появиться на свет. Ведь именно страх перед силой ребенка запредельной (Алексии) и оборотня (ее мужа лорда Маккона) заставляет вампиров раз за разом устраивать покушения. Причем последнее, с участием зомби-дикобразов, вполне могло бы увенчаться успехом, если бы не прозорливость бета-оборотня стаи Вулси профессора Лайалла.
Однажды Алексия, молодая супруга графа Маккона, просыпается в полдень от гневных криков мужа, который, как подобает нормальному оборотню, должен в это время мирно спать… А затем он исчезает, оставив жену разбираться с целым полком сверхъестественных солдат. И это только первое звено в цепи тревожных событий, которые потребуют незамедлительного вмешательства единственной запредельной на службе ее величества королевы Виктории. Алексия Маккон, вооруженная своими уникальными способностями, здравым смыслом и зонтиком новейшей конструкции, принимает вызов.
Тучи сгущаются над домом Кадогана, а новообращенная вампирша Мерит не может объяснить, сумерки ли это перед рассветом или затишье перед бурей. Сверхъестественные жители вызывают в городе панику, так же как и угрозы штата принять законопроект об их обязательной регистрации. С тех пор как вампиры вышли из своего укрытия, для них наступили тяжелые времена. Если бы только была возможность залечь на дно и переждать, пока смертные не успокоятся.Но именно в это время вода в озере Мичиган внезапно становится черной как смоль, и начинают происходить ужасные вещи.Мэр Чикаго настаивает на том, что беспокоиться не о чем, но Мерит знает, что только темная магия могла создать настолько мощное заклятие, способное изменить саму материю природы.
Захватывающая история про смерть, любовь, судьбу и опасность. Линзи слышит голоса и видит ведения — надгробия, наводнения, парня со стальными серыми глазами. Ее парень Зак, не может помочь ей в этом, а ведения становятся все громче и чаще. Тогда Линзи встречает Олдена, парня из своих снов, который убеждает ее, что она превратилась в Говорящую — ту, которая может говорить и помогать потерянным душам, и что он был ее защитником на протяжении веков. Теперь Линзи должна выбирать между своей жизнью с Заком и жизнью, которая ей была суждена с Олденом.
Когда заходит солнце, вся нью-йоркская элита собирается в академии Батори, где юные леди, дочери самых влиятельных вампирских семей, обучаются искусству перевоплощения и обольщения.Королева академии — Лилит Тодд. Очаровательная вампс хочет быть вечно молодой и красивой и до восхода солнца веселиться со своим парнем, самым обаятельным вампиром Жюлем.Но неожиданно у нее появилась новая соперница — Келли, которая претендует не только на ее место в академии, но и на наследство крови.
«…Гарц, будто бы что-то почувствовал, так как медленно повернул голову. Но Лила мгновенно исчезла. Я взял себя в руки и постарался придать лицу невозмутимое выражение.– Вы как-то назвали меня? – спросил он в этот момент. – Будто бы я слышал слово «Гарц». А ведь это вовсе не имя, а гора в Саксонии!– Я обознался! – ответил я и отодвинулся, ощутив легкую угрозу, исходившую от него.И заметил, что его ноздри дрогнули, а верхняя губа начала приподниматься.«Сейчас укусит, я снова стану вампиром, смогу вернуться к Ладе и весь этот кошмар закончится», – мелькнули недостойные мысли…».
Калли Макфей, обитательницу тихого университетского городка, преследуют сны о являющемся в ее спальню мужчине.Возможно, это — просто видения женщины, посвятившей свою жизнь исследованиям темы «демонов-любовников» в поэзии и прозе?А может быть, сны Калли — вовсе не сны? И к ней действительно приходит ночами тот, чья страсть способна преодолеть время и пространство?Но… что же ей делать?Изгнать демона-любовника из своей жизни и сердца?Или сдаться на милость его всепоглощающей любви?..
Еще одна книга из нашумевшей серии «Морские» уводит читателя за грань добра, зла и человеческой логики. Историю о том, как старшеклассница Полина Романова полюбила Морского — прекрасного обитателя моря, лишь внешне похожего на человека, читатели неоднократно сравнивали с «Сумерками», перенесенными в российскую действительность. В продолжении истории Морских Полина Романова оказывается перед выбором: любовь или жизнь? Там, куда уводит ее за собой Саймон, все оказывается не таким, как казалось на первый взгляд.