Безумные мечты - [21]

Мадлен помнила вкус и запах его тела, помнила каждую родинку и каждый шрам. Знала, что ему нравится в постели, знала, как он двигается и стонет. Она видела его спящим и сама спала рядом с ним. Но больше она ничего о нем не знала. Не знала даже, как его зовут.

– Хорошее место, Мэдди, – проговорил наконец Рэнсом, нарушая затянувшуюся паузу.

– Пожалуйста, не зови меня «Мэдди», – попросила она.

– Почему?

Она растерянно заморгала:

– Потому что так меня никто не зовет.

– Тоже мне причина… – ухмыльнулся он.

– Мне это не нравится.

– Ну-ну…

– Послушай, не забывай: я нанимаю тебя на работу…

– Во-первых, не ты, а твой отец, – поправил он.

– Лучше зови меня «мисс Баррингтон».

Рэнсом чуть нагнулся вперед и отчетливо произнес:

– По правде говоря, мне плевать, что лучше для тебя. Понятно?

Мадлен проглотила слюну. Похоже, этот тип явно не хочет иметь с ней приятельские отношения.

– Судя по твоему поведению в лифте, я поняла, что ты не имеешь ни малейшего представления о том, кто такая Мадлен Баррингтон.

– Я начинаю думать, что никто в целом свете не имеет представления о том, кто же такая Мадлен Баррингтон. Я имею в виду, ни твой отец, ни жених, ни тем более служащие, которым ты платишь.

Мадлен вдруг осознала, что у нее дрожат губы. Она молча прикусила их.

Рэнсом увидел, как слегка исказились черты ее лица – нижняя губа задрожала, – и почувствовал себя последним подонком. Он ведь не хотел ее обижать! Неужели ему требуется подтверждение того, что и она страдает, сидя перед ним? Рэнсому стало неудобно.

– Послушай, – мягко сказал он, – неужели ты не понимаешь, что я пришел сюда ради того, чтобы получить очередную работу, и никак не более? Я понятия не имел о том, кто ты такая, пока не увидел фотографию в офисе твоего отца. – Он слабо улыбнулся, попытавшись представить, что Мадлен ощутила в ту минуту, когда неожиданно увидела его. – Дурацкое совпадение, правда?

Мадлен тяжело вздохнула:

– Не такое уж невероятное. Не у многих американцев были дела в Монтедоре полгода назад…

– Ну да, если только исключить агентов ЦРУ, сотрудников Администрации по контролю за наркотиками, самих торговцев наркотиками, служащих Красного Креста, работников католических миссий и американских военных наблюдателей – пожалуй, все, – сухо признал Рэнсом. – Что вполне объясняет беспокойство твоего отца. Как я понимаю, в последний раз ты была там одна?

– Я вполне могу позаботиться о себе сама. – Мадлен гордо вздернула подбородок и посмотрела на него точь-в-точь так, как тогда, перед дверью его номера.

– Неужели ты до сих пор не поняла, Мадлен, насколько это опасно – идти в номер к человеку, которого ты видела впервые в жизни?

– Кажется, начинаю понимать, – холодно ответила она.

– С тобой ведь могло случиться все, что угодно! И кто бы помог тебе?

– Я очень сожалею о своем поступке.

– Ты сожалеешь о том, что переспала со мной? – возмутился Рэнсом. – Или о том, что сбежала на следующее утро, как последний воришка, не удосужившись даже попрощаться?!

– Но я ведь ничего у тебя не украла! – огрызнулась Мадлен.

– Разумеется, ничего. Да и что мог иметь такой жалкий бедняк, как я, чтобы это понравилось самой мисс Баррингтон? Ну, кроме кое-чего твердого…

Мадлен задохнулась от ярости и вскочила на ноги:

– Хватит!

– Не знаю, как сейчас, а тогда ночью и впрямь хватило.

Мадлен отшатнулась, будто он ударил ее по лицу.

– Ты уволен!

– Ты не можешь меня уволить.

– Ошибаешься. Очень даже могу.

– Рэнсом покачал головой:

– Я заключал контракт не с тобой, а с твоим отцом.

– Тогда почему же не отказался от работы, когда узнал, кто я такая?

Разумеется, подумал Рэнсом, тут она права: ему следовало тотчас отказаться от этого предложения. Но он прекрасно понимал, что не откажется от него ни за что на свете.

– Мисс Баррингтон, я небогат, мне нужны деньги, – солгал он.

– Я заплачу тебе, не беспокойся. Заплачу вдвойне, если ты откажешься от работы.

Теперь у Рэнсома был такой вид, как будто его ударили. Мадлен достала чековую книжку, а Рэнсом в одно мгновение вскочил на ноги и крепко сжал ее запястье. С нескрываемым изумлением Мадлен подняла на него глаза.

– Положи назад, пока я не сломал тебе руку, – буквально прорычал он.

Мадлен медленно разжала пальцы, и чековая книжка упала на пол.

– Уходи отсюда, – медленно сказала она, собрав в кулак все свое мужество, и посмотрела Рэнсому прямо в глаза. – Уходи сейчас же!

Они пристально смотрели друг на друга. Да, решил Рэнсом, уж что-что, а характер у этой женщины имеется. Разумеется, она могла бы пригрозить ему сейчас, сказав о влиятельности своей семьи, упомянув юристов и адвокатов или охранников, работавших в ее офисе. Однако она просто стояла рядом с ним, заставляя подчиниться силе собственного авторитета. Уголки его губ чуть поднялись в невольной улыбке. Молодец!

– Прости, – тихо сказал он, выпуская ее руку. – Я не хотел быть грубым.

– Неужели? – съязвила она.

– Правда. Я ведь очень хорошо отношусь к женщинам. Уж кому это знать, если не тебе?

Мадлен потупилась. Потирая покрасневшее запястье, она повернулась к окну. Значит, ему нужны не деньги. Тогда что?

– Если я не могу тебя уволить, а добровольно уйти ты отказываешься…