Безумное такси - [30]

— Я знаю, ты предлагаешь остаться здесь до возвращения старика. А что будем делать? Не перетаскивать же кирпичи с места на место, как он предлагал там, на перроне.

— Я скажу, что мы будем делать. Прямо со следующего часа, — Толик запустил руку в карман рубашки и вынул оттуда вчетверо сложенные листы. Мы будем строить дом.

Глава 9. С Л И Ш К О М Г О Л Ы Е Ф А К Т Ы.

Москва, Северо-Западный район, наше время.

Как только окончилось закрытое совещание акционеров компании "Линия плюс", Лилиана Викторовна сразу утратила всю свою чопорность. Закрыв двери офиса за последним сотрудником фирмы, она с очаровательной улыбкой бесцеремонно влезла на колени шефа и непринужденно чмокнула его в гладко выбритую щеку.

— А теперь ты ответишь на несколько моих вопросов. Официальное время Романа Юрьевича Боровикова закончилось, наступил черед приема по личным вопросам просто Ромы. Возражения имеются?

— Ни в коем случае, киса, — Роман Юрьевич ответал ей взаимным поцелуем, одной рукой охватив тонкую талию своего заместителя, а другой ласково провел по её изящной спине между лопатками. Лиля тут же выгнулась, томно прикрыв пушистыми ресницами огромные глаза — только что не замурлыкала. Ее грудь, обтянутая золотистым крепом с глубоким декольте, произвела на пожилого шефа магическое действие: его дыхание участилось, в глазах блеснул алчный огонек, а губы потянулись к ложбинке меж двух соблазнительно-упругих полушарий.

— Ап! — Лиля выскользнула из его объятий, словно змея и, мягко спрыгнув на пол, погрозила пальцем. — Но-но, старичок! Ишь, расшалился.

— Но почему, киса? — Роман Юрьевич козлом скакнул к двери офиса и щелкнул задвижкой. Затем пошел на нее, расставив руки. — Я тебя вытащил из дерьма четыре с лишним года назад. Купил трехкомнатную квартиру здесь, в Москве…

— На окраине Москвы, — с улыбкой уточнила Лиля, скрестив руки на груди.

— Но это все же Москва! А не твои бывшие вонючие Нью-Васюки. Все эти годы я тебя нежил и баюкал на своей груди, страстно любя и надеясь на такую же ответную любовь.

— Ха, ну ты даешь! — снова перебила его Лиля. — О какой страстной взаимной любви может идти речь между двадцатитрехлетней соплячкой и её шестидесятилетним дедушкой? Ты меня убил!

Роман Юрьевич встал, как вкопанный, опустив руки и с горечью поглядел на нее.

— Скажи, мало я тебе денег перелопатил за эти годы? И в связи с этим могу ли надеяться хоть на какое-то ответное чувство?

— Ну естественно, котик, — Лиля, мило улыбнувшись, послала ему воздушный поцелуй из-за стола заседаний, перебежав на другую его сторону. На искреннее чувство благодарности можешь надеяться всегда. А что я делала скажи, все эти годы, как не подкрепляла это чувство своим отношением к тебе, милый старичок? Мало ты меня тискал, облизывал и использовал вместо простыни в своей одинокой постели? Ты же за эти годы на мне отрепетировал все разделы Камасутры. Тебе этого мало?

— Лиля, мне не хватает чистой любви, — жалобно посмотрел на неё Роман Юрьевич.

Та расхохоталась так заразительно, что он тут же пожалел о сказанном.

— Да где ты встречал эту самую любовь? На каком из перекрестков Тверской? Даже Франция, законодательница моды и парфюма, предпочла отделаться анекдотом в этом спорном диспуте. Дочь спрашивает у матери.

— Маман, что такое секс?

— Это любовь за деньги, дочка.

— А что же такое тогда любовь?

— А-а-а, это русские придумали, чтобы денег не платить.

— Понял? Ты просто эгоист, Рома, самовлюбленная меркантильная личность. Хотя пытаешься натянуть на эти дешевые качества красивую любовную оболочку. А любовь бывает только в сказках. Хотя, если, например, сделать жизнь девушки вроде меня, сказочной, то есть оформить её соответственно максимальным запросам, вот тогда можно поговорить и о возвышенных чувствах.

— Скажи, чего тебе не хватает? — взорвался Роман Юрьевич. Квартира…

— Снова о квартире, — досадливо поморщилась Лиля, усаживаясь в директорское кресло и забрасывая нога на ногу так, что и без того укороченный подол платья пополз к талии. — Да ты и купил-то её только для того, чтобы прозаически трахаться в ней со мной в свободное от биржи и родственников время. Кстати, я с тобой за неё рассчиталась полностью.

— Как это? — не понял Роман Юрьевич. — Да я от тебя и копейки…

— Ты считаешь — только в копейках счастье? — перебила его Лиля, в свою очередь распаляясь. — А чувствовать себя полноценным жеребцом в шестьдесят лет — это разве не мечта любого мужика? А теперь вспомни — кто тебе дал это счастье?

Что правда, то правда. Четыре года назад у Романа Юрьевича отказал детородный инструмент. Напрочь — никакому домкрату не справиться. То ли простатит, то ли что-то там с тестостероном не склеилось, а скорее всего возрастное. Иные мужи преклонных лет плюют по этому поводу на всякие процессы совокупления — хватит, мол, намиловались в свое время, и уходят от этой проблемы в сторону, посвятив остаток свободного времени охоте или рыбалке. Но Роман Юрьевич слишком ценил этот самый остаток, чтобы вот так, за здорово живешь, растратить его на бесцельное разглядывание неподвижного поплавка посреди какой-нибудь большой лужи. Он хотел от жизни полноценной отдачи. Это раз. И второе — ему до ужаса не хотелось терять Лилю единственную, как он думал, бесценную вещь, однажды походя прикупленную на обочине междугородней трассы.