Безумное такси - [25]

— Они выполняли распоряжение. Ты хочешь эмоций от роботов?

— Я просто хочу работать, — устало ответил Толик. — И зарабатывать положенные мне деньги. Причем не опасаясь за жизни людей, доверивших мне не только свои моозолистые руки, но ещё и души. Ты, Афанасьич, только что удивлялся слаженности их работы и правильной оценке сложившейся ситуации. Как думаешь, где такое ещё может быть?

— В семье, — ответил, подумав, прораб. — В семье, любящей и понимающей.

— Ну вот, ты сам ответил на свой вопрос, — Толик встал из-за стола, загасив сигарету в консервной банке с окурками. — Однако слышишь, трактора затихли? Пошли к парням, я уверен — твое распоряжение выполнено.

Так оно и оказалось: Вся площадь вокруг малоэтажке уже была очищена от строительного мусора, а на пустыре, треща поджаренным бетоном, пылал гигантский костер. Однако в общежитие, расположенное на противоположной окраине города, так никто и не уехал.

— Послушайте, — Бессменный обвел взглядом их лица, подсвеченные в подступающей темноте багровыми отблесками пламени, — я не буду обещать вам сегодня никаких премий и доплат, потому что это кощунственно и нереально, так как надо мной есть кое-кто покруче. Но я твердо могу обещать вам две вещи: Виктор будет похоронен по всем полагающимся для этого обрядам. И ещё — я добьюсь того, чтобы все условия контракта, заключенного с вашей бригадой, были выполнены до последней точки в его конце. Это вас устраивает?

— Более чем, — Виктор Иванович Шумейко подошел к нему и пожал протянутую руку. — Это минимум. на который мы очень рассчитывали, но в который до этого вечера слабо верили. Теперь хоть спать спокойно буду, пошутил он. — Ну что, пошли в автобус?

— Подождите, это ещё не все, — Бессменный вновь вгляделся в лица рабочих. — Остался последний вопрос, самый насущный на завтрашний день. Кто-нибудь мне подскажет, какой?

— А мы его уже обсудили, Афанасьич, — вперед вышел Серега Кот. — Не удивляйся, живем ведь одними мыслями сейчас. Ты хотел спросить, как мы завершим кладку последнего этажа?

Бессменному осталось лишь изумленно развести руками.

— Так вот, хочу сообщить решение бригады. Кладка будет закончена в срок. А выполним мы её изнутри. Не беспокойся, не впервой. Чуть медленнее, конечно, но на качество отделки фасада, уверяю, это не повлияет.

— Ну вот, теперь можно и по машинам, — легко выдохнул Николай Афанасьевич, шагнув к подъехавшему "Фольксвагену".

— Постой, — придержал его Толян, когда вся бригада дружно потопала к автобусу. — Ты ничего не оставил за пазухой, Афанасьич? Только за этим вот и приезжал сегодня?

— Не только, Анатолий, — признался тот, убирая ногу с подножки. Завтра, боюсь, у вас будет непростой день. И если мои подозрения подтвердятся… в случае чего я надеюсь только на тебя и Виктора Ивановича, остальные могут просто не сообразить, что к чему. Что ж, будем уповать на лучшее, — он, кряхтя, полез в машину.

— Постой, ты куда? — Толян вцепился в дверную ручку. — Что может произойти завтра?

Боковое стекло плавно опустилось и из него показалась рука прораба с мобильником.

— Не гони лошадей, Поняков. Утро вечера мудренее. Но если уж случится то, что случится — нажми просто две кнопочки на этой игрушке: сначала "NO", а затем "YES". Она меня сама отыщет…

Глава 8. Э Т И С Т Р А Н Н Ы Е Г О Р Ы.

Конец апреля 1995 года, где-то в Ставрополье.

— Вай, Толик, у тебя день рождения? — Аслан тут же ухватился за это событие, как за спасительную соломинку. Очень уж не хотелось упускать этих крепких, сохранивших прошлогодний загар парней. — Ты где его собираешься отмечать, а?

— Да на перроне вроде неудобно, — Толян оглянулся на бригаду, ища поддержки. — Почти круглая дата как-никак, ровно двадцать три. А что вы, кстати, мне в подарок привезли? — с напускной суровостью обратился он к Виктору Ивановичу, который негласно признавался за старшего в отсутствие бригадира. Тот сразу скис, виновато позыркивая на Толяна исподлобья.

— Извини, вторая новость похуже первой. Забыли, понимаешь, сообщить от радости.

— Что, такая гадость, что с ней нельзя подождать хотя бы до завтра? продолжал допытываться Поняков. — Так же можно весь день рождения на нет свести.

— А зачем тогда спрашивал? — подкатился сбоку Коробочка. — Завтра бы с похмелья и вспомнили — как раз гадость к гадости.

— Цыц, стропалюга несчастный! — вызверился на него Толян. — Сперва растреплют душу на обтирочную ветошь, а потом…Эх, давай, плюй в душу, Иваныч! Ибо чувствую — эта заноза мне не даст сегодня и рюмки пропустить колом в горле встанет. Чего там у вас стряслось в этом заповеднике?

— Вовка, объясни ты, — Виктор Иванович тут же умыл руки.

— Понимаешь, тот хмырь, что заказал нам дачу — ну, эту самую избушку на курьих ножках, теперь отказывается подписывать акт приемки в эксплуатацию, — с виноватым видом сообщил Коробочка, будто сам был этим заказчиком-хмырем.

— Постой, как это не подписывает? — схватил его за плечи Толян. — Ведь мы же все там вылизали перед моим отъездом, каждую детальку бронзовую аситолом надраили. Вам оставалось только сдать готовую продукцию и получить причитающиеся нам по договору тридцать процентов. Где этот Хопер хренов, я ему счас душу вытрясать буду!