Безумное пари - [27]

Что лучше? Выйти замуж за Сергея и до конца дней помнить его предательство? Или бросить все к чертовой матери, и пусть лучше он корчится в обидах?

В ее душе боролись два чувства, и Лена никак не могла понять, какое из них больше довлеет над нею. Раздражение, злость на Сергея достигли апогея, и ей казалось, что она его люто ненавидит. Но вдруг ее решимость все зачеркнуть прерывалась любовью к нему же, ничтоже сумняшеся пожертвовавшему их счастьем ради призрачно-успешного будущего. Любовь ли, ненависть — она не понимала, чего в ней больше. Вернее, она точно знала, чего в ней больше — жалости. А вот происходит ли она от любви, или от ненависти, или еще от чего-то, не могла разобраться.

И не стала. Время покажет, что это было. А пока жалость пересилила отвращение к эксперименту. Да, собственно, отвращение в последние дни каким-то непостижимым образом превратилось в привычку и некоторую удовлетворенность жизнью. Пожалуй, из всех негативный ощущений последних дней Лена могла назвать только раздражение Сергеем, который даже во время их "законных" свиданий не мог говорить ни о чем ином, как только о газете. Майоров же…

Странное дело, но даже теперь, поняв, откуда родом его "доброта" и немыслимая душевная щедрость, разобравшись в причинах, побудивших его подтолкнуть Лену к бегству, Влад вызывал в ней куда меньшее раздражение. Скорее, это было даже не раздражение, и уж тем более не ненависть, а всего лишь привычное недовольство, как к автору эксперимента. Как хотелось ей в первые дни поймать его на какой-нибудь некорректности! Чтобы бросить в лицо любимому неоспоримые факты: де, Влад ее ненавидит, считает недостойной Сергея, потому и придумал эту затею. Однако тот не дал ей ни единого повода подозревать его в чем-либо. Сама предупредительность: "Алена то, Алена это"…

Пальцы перебирали мелкие бусинки бретелек, словно четки. Лена задумалась. "Алена"… Раньше ведь ее дико раздражало, когда Майоров называл ее так. А последнее время просто перестала замечать. Привыкла? Или же он стал обращаться к ней нормально, как все вокруг? Да нет же, вчера он, кажется, называл ее именно Аленой. И ничего, как будто так и надо. Ни единой неприятной эмоции это у нее не вызвало.

Руки отвлеклись от бусинок и натянули майку на тело. Лена мазнула по губам светлой помадой — не любила в жару пользоваться тушью — схватила сумочку и резво застучала каблуками по лестнице.

В кабинет она пробиралась, можно сказать, на цыпочках. Нет, конечно же, она ступала на всю ногу, но шла торопливо, почти прижимаясь к стене. Как будто от этого время ее прибытия на работу могло сдвинуться на два с половиной часа назад. Такси, авария… Где-нибудь на мосту, там, где никогда не ездит Андрей, водитель Майорова. А мобильного у нее не было, вот она и не позвонила…

В кабинет вошла крадучись, и уже было вздохнула спокойно: фу-х, слава Богу, не столкнулась с Владом. Однако, едва прикрыв за собою дверь и обернувшись, увидела его в самом центре комнаты.

— Доброе утро, Алена, — он поздоровался первым, и в его голосе Лена услышала неприкрытое удивление. — Не ожидал тебя сегодня увидеть.

Не ожидал. Конечно не ожидал. Он ведь именно на то и рассчитывал, чтобы первой договоренность нарушила Лена.

— Владислав Алексеевич, я… В аварию… там, на мосту… ГИБДД так долго…

Майоров хитро прищурился:

— Ай, Алена, брось. Да и для друзей я просто Влад.

Для друзей. Все верно, он уже не считает ее сотрудницей "Роспромтрансгаза", а значит, и подчиненной. Теперь он считает ее другом. Это следует считать повышением? Или напротив?

— Владислав Алексеевич… То есть Влад. Могу я?..

И замолчала. Агнесса старательно отводила взгляд в сторону, изо всех сил изображая равнодушие. Лена скосила на нее глаза и немедленно почувствовала, как кровь прилила к лицу. В очередной раз порадовалась — слава Богу, кожа смуглая, не так заметно.

Ее взгляд не остался незамеченным — вслед за нею Майоров тоже посмотрел на Кусакину. Сказал холодно:

— Идем ко мне в кабинет, не будем мешать Агнессе.

И первым стремительно вышел из кабинета. Лена поспешила за ним. На каблуках это было не так легко — Майоров не шел, летел, как будто куда-то опаздывал, и ей приходилось семенить, чтобы поспеть за ним. Немногие встретившиеся по пути сотрудники смотрели на Лену кто с сочувствием, кто с неприкрытым злорадством — с первого взгляда было понятно, что шеф сейчас будет распекать любовницу, невзирая на ее привилегированное положение в компании.

Всегда подчеркнуто-холодная Регина при появлении в приемной шефа с провинившейся на прицепе высокомерно дернула бровью. Лене теперь уже было наплевать даже на нее — она никогда ее терпеть не могла, все удивлялась, за какие такие заслуги Майоров ее держит при себе. Вернее, очень даже хорошо догадывалась, за какие, но за месяц работы в фирме, за месяц бесконечного сидения в кабинете шефа ей ни разу не удалось уловить хотя бы намек на некие отношения между начальником и подчиненной. И все-таки была уверена — они есть, их не может не быть. Недаром ведь Сергей обронил что-то по поводу пристрастия Влада к брюнеткам с короткой стрижкой.