Безумная планета - [39]

С отчаянной покорностью племя Барла следовало за своим предводителем всю ночь. А когда небо на востоке начало сереть, они обреченно приготовились умереть. Но тем не менее, послушно двигались вперед.

В сером свете раннего рассвета, когда в еще почти темное небо начали стали извергаться лишь переспелые дождевики, Барл обеспокоенно огляделся и громко застонал. Он стоял на небольшой чистой полянке, но ее окружали красные дождевики. Барл узнал их, хотя было еще слишком темно, чтобы различить цвета. Повсюду царили мертвая тишина и покой, и, словно в насмешку, жгучая, едко пахнущая смерть — в виде пыли, ставшей после ночного дождя грязью — покрывала все вокруг.

Парень ощутил горькое отчаяние. Скоро поплывут по небу облака красной пыли, красный туман накроет все вокруг и…

Внезапно Барл вскинул голову, и вопль радости прорезал мертвую тишину — ему послышался звук текущей воды.

В глазах людей, обратившихся на него, вновь затеплилась надежда. Ничего не говоря, вожак припустил бегом. Сородичи неуверенно потянулись следом, но прибавили ходу, когда вновь раздался его торжествующий крик. Через секунду люди выскочили из плотных зарослей грибов и очутились на берегу широкой реки — той самой, что еще вчера углядел Барл по другую сторону равнины красных дождевиков.

Однажды парень уже плыл по реке на плоту из куска гриба. То путешествие началось случайно. Течение унесло его от племени и Сайи, заполнявшей все его мысли. Но теперь Барл с восторгом смотрел на стремительно бегущий поток.

Потом он оглядел берег. Тут и там над водой протянулись крутые уступы, состоящие из грибов. Эти грибы были сродни трутовикам, что росли на деревьях далекой Земли. Барл тут же принялся за дело, выворачивая при помощи копья из земли одну из крупных пластин плоского гриба. Остальные сперва безучастно глядели на него, затем тоже включились в работу.

Вскоре на берегу лежала пара десятков плоских, твердых и легких плодовых тел этих грибов. Барл принялся объяснять, для чего они нужны, но Дор тут же начал возражать. Люди боялись расставаться с вожаком. Если бы все они могли поместиться на одном плоту, тогда другой разговор… Старая Тама пронзительно заверещала при одной только мысли, что нужно разделяться. Старый Джон молча трясся.

Парень бросил испуганный взгляд на небо. День быстро вступал в свои права. Скоро красные дождевики начнут разрываться и выбрасывать в воздух облака пыли. Сейчас не время спорить и уговаривать. И тогда тихо заговорила Сайя.

Барл выслушал ее и согласился пожертвовать своей самой большой ценностью. Он снял великолепный плащ из крыла ночной бабочки и разорвал его на десяток полос вдоль пронизывающих крыло сухожилий. Затем воткнул копье вертикально в самый большой плот, привязал к нему один конец веревки, получившейся из разорванного плаща, а второй протянул к другому плоту.

Через минуту в воде у берега колыхалась вереница связанных друг с другом плотов — настоящая маленькая флотилия. Барл рассадил на них людей, дав им строгие инструкции, затем спихнул плоты с отмели. Вереница неуклюжих, хотя и легких, плотов отошла от берега, и их подхватило течение. Барл и Сайя сидели на первом, остальные люди робко жались друг к дружке на следующих за ним.

Плоты уже отдалились от берега на порядочное расстояние, когда ночной туман поднялся вверх, и на равнине повсюду забили в небо струи красной пыли. В лучах рассвета над равниной красных дождевиков снова начал собираться красный туман.

Однако к этому времени неуклюжие плоты, покачиваясь, уже плыли по течению, а их наивные пассажиры с пристальным изумлением рассматривали проплывающие мимо берега.

Через пять миль вниз по течению, красные дождевики стали попадаться совсем редко, а их место заняли другие виды грибов. Землю снова покрыли мох и плесень, как трава на других, более удачных, планетах. Появились поганки со сливочно-белыми закругленными головками и уродливые грибы с раздутыми ножками, похожими на стволы, и скрюченными ветвями — карикатуры на деревья, не росшие в здешних местах. Не раз соплеменники Барла замечали на проплывающем мимо берегу ужасного паука-охотника, но с плотов он уже не так пугал их.

Весь долгий день людей несло по реке, а различные формы жизни, не встречавшиеся вокруг равнины красных дождевиков, вновь поражали богатством и разнообразием. В небе гудели пчелы, осы и стрекозы. Откуда-то прилетели четырехдюймовые москиты, и их пришлось отгонять ударами дубинок. Блестящие жуки издавали в полете торопливую трескотню. Летали мухи всевозможных металлических оттенков. Над землей и рекой парили, словно в экстазе, огромные бабочки.

С плотов люди видели всевозможных тварей, которые летали, ползали, плавали и ныряли вокруг. Водяные жуки лениво всплывали на поверхность, хватая других насекомых. В водоворотах и в стоячей воде неторопливо двигались раковины-кораблики ручейников.

День тянулся, берег проплывал мимо, а люди подъедали свои запасы и пили речную воду. Потом берега раздвинулись настолько, что едва проглядывали вдалеке, и течение замедлилось. Река разлилась обширным, непрерывно бормочущим болотом.