Безумие - [5]
Шпагин несколько секунд собирался с мыслями, потирая свой крутой выпуклый лоб, и в прежнем вялом тоне продолжал:
— В конце концов, это завершается либо неуемным буйством, либо полным оцепенением. Особенно поражает оцепенение. Поначалу кажется, что логос просто-напросто выключен! Но нет! Приборы показывают, что он работает на полную мощность, напряженно, иступлено мыслит о чем-то. Впрочем, мыслит ли? Кто знает это?! Пробыв неопределенное время в оцепенении, логос ненадолго приходит в себя. Отвечает на вопросы, довольно здраво рассуждает, а потом впадает в буйство. Кричит, бормочет бессвязные слова, ужасается, бессистемно применяет эффекторы, если они подключены, и наконец снова впадает в оцепенение. И так без конца, как маятник: буйство — оцепенение, буйство оцепенение, выхода из порочного круга лет.
Шпагин поднял на меня глаза.
— Вот такие невеселые пироги выпекает наша группа. Будете сочувствовать или обойдемся без этого?
— Ну зачем же вы так, — сказал я, знаете, мне кажется, что во всем этом есть кончик, за который можно уцепиться, а? У меня такое ощущение, что стоит как следует подумать, как… тайное станет явным!
Шпагин презрительно усмехнулся.
— Николай Андреевич, — сказал он безнадежно, — такое чувство преследует нашу группу два года, прямо с момента запуска первого логоса. И до сих пор нуль!
В этот момент я вспомнил о Гранине. За Сергеем в институте стойко держалась репутация своеобразного специалиста по разгадыванию запутанных дел: экспериментальных ошибок, просчетов, необоснованных выводов и парадоксальных результатов, в общем по всем тем каверзам, которыми столь богаты дороги в неизведанное. Я сам несколько раз и всегда с неизменным успехом прибегал к его помощи. В его способности проникать в самую суть захламленной, перекрученной проблемы было что-то, похожее на волшебство, на озарение, а отнюдь не на строгую, чопорную науку. Как это я сразу не вспомнил об этом?
— Юрий Иванович, — сказал я не без торжественности, — я знаю человека, который может вам помочь.
— Вот как, может? — Шпагин не выразил никакого воодушевления.
— Может, — уверенно подтвердил я.
— А вы знаете, сколько их находилось, таких вот могущих, и как плачевно все это выглядело в итоге?
— Этого я не знаю, — ответил я хладнокровно, — зато я уверен, что если вам не поможет Сергей Гранин, так уж никто не поможет.
На лице Шпагина появилось выражение заинтересованности.
— Как вы сказали? Имя я не расслышал!
— Сергей Владимирович Гранин. Я имею честь работать с ним в одном институте и отлично его знаю.
Шпагин усмехнулся и потер свой выпуклый лоб.
— Любопытно, черт возьми!
— Что, собственно, любопытно? То, что мы работаем с Граниным в одном институте? — с некоторым раздражением спросил я.
Шпагин вскинул на меня глаза.
— Знаете, мне уже советовали обратиться к Гранину. Я был приятно удивлен, но постарался сохранить невозмутимость.
— Вот видите.
— Вы знаете Сашку Медведева?
— Мы учились с ним в одной группе.
— А сейчас мы с ним в одной группе. Так вот Сашка говорил примерно то же самое, что и вы.
— Что ж тут удивительного, он знает Гранина!
— Но ведь это смешно, понимаете? Черт его знает, как смешно! И глупо! Обращаться к случайному человеку, после того как куча специалистов, полностью отдавшихся этому делу, потерпела неудачу!
— Знаете ли, иногда со стороны виднее.
— Это верно!
— А потом, — продолжал я убежденно, — Сергей — это же настоящий Шерлок Холмс в науке! Это у него от бога!
— По мне все равно, от бога или от черта, — махнул рукой Шпагин, — от черта даже лучше. Ладно, хоть это и смешно, — едем!
3
Не без основания полагая, что и Гранин и Шпагин — люди с достаточно развитым самолюбием и в науке величины если и не эквивалентные, то одного порядка, я опасался за ненормальное развитие их знакомства. Знаете, как нередко бывает: неосторожно оброненное слово, ответная реплика, обмен острыми фразами — и вместо делового — разговора получается КВН, состязание в остроумии, извлечь из которого что-нибудь путное так же трудно, как решить десятую проблему Гильберта. Но все обошлось как нельзя лучше. Правда, вначале оба держались скованно, приглядываясь, почти принюхиваясь друг к другу. Но потом обстановка быстро разрядилась, главным образом благодаря тому, что Шпагин избрал очень правильный тон: он не жаловался, не драматизировал ситуацию, а рассказал о затруднениях своей группы в шутливом тоне, хотя, если говорить правду, юмор его порой принимал мрачный оттенок.
— Потерпев сто первую, ну, а если без иносказаний, то сто сорок третью неудачу, я не стал дожидаться сто сорок четвертой. Страшно стало, как, знаете, иногда бывает страшно в темной комнате, когда начитаешься Эдгара По. Ну и предложил своим ребятам передохнуть и осмотреться. Опасался возражений, но нет! Если и были протесты, то больше ради формы. Устали, надоело. Явление это, конечно, временное… Неудачи вообще очень быстро надоедают, не то что успехи. И что любопытно, все разъехались, ни одна душа не осталась в городе! Если без трепа, то и я бы удрал куда-нибудь к черту на кулички — в Гималаи или Антарктиду, лишь бы там ни вычислительных машин, ни отчетов, ни руководящих организаций не было — одна природа в самом первозданном виде! Но мне не то что в Антарктиду, а и в Сочи нельзя: надо подводить итоги, делать выводы и готовиться к фундаментальному разносу, который, это уж наверняка, устроит мне начальство.
О путешествиях к далеким мирам, о контактах с инопланетными цивилизациями рассказывается в фантастических произведениях волгоградского писателя Юрия Тупицина. Художник Остап Павлович Шруб. СОДЕРЖАНИЕ: «Красные журавли» «Шутники» «Красный мир» «Синий мир» «На восходе солнца» «Люди не боги».
Ha I–IV стр. обложки — рис. Н. ГРИШИНА.На II стр. обложки — рис. И. СМИРНОВА к повести Виктора ВУЧЕТИЧА «Ночь комиссара».На III стр. обложки — рис. П. ПАВЛИНОВА к повести Н. КОРОТЕЕВА «Любой ценой».
Героиня романа известного советского писателя-фантаста Ю. Туупицына встречается с таинственным незнакомцем и сразу же попадает в череду захватывающих приключений. Динамичный сюжет, детективные перипетии и неослабевающая таинственность приковывают внимание с первых страниц и удерживают до весьма неожиданного финала. Героям повестей и рассказов приходится действовать в самых разных условиях, от африканских джунглей до ледяных просторов космоса, и задачи их настолько же разнообразны - от поисков таинственного дьявола, пожирателя слонов, до отражения грозной космической опасности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На I–IV стр. обложки — рисунок Г. НОВОЖИЛОВА.На II стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к роману Ю. Тупицына «Старт».На III стр. обложки — рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к повести Рудольфе Переса ВАЛЕРО «Не время для церемоний».
Тупицын Ю. Перед дальней дорогой: Научно-фантастический роман. / Художник Ю. Макаров. М.: Молодая гвардия, 1978. — (Библиотека советской фантастики).Действие романа Ю. Тупицына «Перед дальней дорогой» происходит в коммунистическом обществе XXIII века. На Земле готовится экспедиция на далёкую планету звёздной галактики — Кику, где предполагается существование жизни. Неожиданно возникают загадочные обстоятельства, мешающие своевременному вылету экспедиции в Космос. Их исследование наводит ученых на мысль о том, что за действиями людей внимательно следит «другой разум», представители которого тайно проникли на Землю.
Невзрачный сотрудник журнала Федор Пряничков так бы и прожил свою серую жизнь никем, кроме родных, не замеченным, если бы случайно не выпил оставленную странным посетителем таблетку. Последствия этого события оказались удивительными: Федя начал писать картины, играть на пианино, изобретать, писать статьи…К сожалению, всё хорошее быстро заканчивается.
Этот человек был увлечён звуком. Он создал теорию, что существует множество звуков в мире, и люди неспособны услышать их из-за высоких частот. Он объясняет его доктору, что он изобрёл машину, которая позволит ему настраиваться на нужные частоты и преобразовывать все колебания в слышимый звук. Он стал слышать в наушниках вопли срезаемых соседом роз. На следующий день он стал экспериментировать с деревом.
«…Стояло спокойное летнее утро, пока на дорожке сада вдруг не заплясали лучи и блики явно искусственного происхождения и не раздался странный свист. В десяти метрах над землей зависла, вращаясь, летающая тарелка из ослепительно сверкавшего металла.«Нержавейка, наверное!» — мелькнула у меня мысль».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Михайлович Беляев родился в 1883 году в Москве. Получил медицинское образование. На протяжении всей жизни С. Беляев работал врачом и одновременно занимался литературной деятельностью.Печататься начал с 1905 года, писал очерки, рассказы. После революции сотрудничал в РОСТА.Первое крупное произведение С. Беляева «Заметки советского врача» вышло в свет в 1926 году.С середины двадцатых годов С. Беляев начинает писать научно-фантастические произведения. Им созданы романы «Радиомозг» (1928 г.), «Истребитель 2z» (1939 г.), «Приключения Сэмюэля Пингля» (1945 г.), повесть «Десятая планета» (1945 г.) и другие произведения.В 1953 году Сергей Михайлович Беляев умер/.