Безумие Дэниела О'Холигена - [64]

Дальномер быстро собирает гонги и удаляется. Наводчик бросает последний взгляд через прицел, скрючивается в своем гнезде и захлопывает за собой люк. Стрелок упирается своими бочкообразными ногами так, чтобы не упасть при отдаче, и произносит короткую молитву о здравии. Теперь только одного стрелка видно у орудия, его рука в краге с силой сжимает рукоятку, он делает через железное забрало глубокий вдох.

«Огонь!» — командует король, железная крага взлетает, клин выбрасывается из лебедки, и рычаг встряхивает землю, сметая неподвижность, и яростной аркой распрямляется в небо. Готовые к залпу арбалетчики чуют гул земли, и через мгновение масляный мешок с шумом проносится над ними в направлении англичан, чтобы исполнить свою смертоносную миссию. Как один, арбалетчики выпускают свои раскаленные стрелы, словно огненных бесов, вслед адскому посланию. Пузырь падает на англичан, разрывается, истекает маслом, и в ту же секунду прибывшие сюда пылающие стрелы воспламеняют масло в неодолимый пожар, — Креспен так возбудился, что перешел на крик. Старуха тоже была изрядно подогрета.

— Но ведь и формулы, и чертежи, и планы, и вся боевая машина — чистая выдумка! — взвизгнула Евдоксия.

— О да, — сказал Креспен и хихикнул. — Мне было десять лет, когда я ее придумал! — И оба принялись хохотать так громко, что Креспен испугался, что больше уже не сможет перевести дыхании. Монокль Евдоксии вымыло из глаза потоком слез, и он скатился на землю.

Некоторое время спустя они пришли в себя, и Евдоксия помрачнела.

— Великая машина — продукт другого времени и места, Креспен, — она значительно взглянула на небо. — Все движется в тумане и волшебстве. Скоро придет время, и я расскажу тебе притчу.

Но прежде чем она смогла это сделать, была построена метательная машина, ибо после того, как чертежи были одобрены, король Филипп использовал все стимулы, чтобы инженеры его армии работали без остановки. Платформа машины была длинной и широкой, словно немалых размеров поместье, и пружинистый рычаг возвышался на высоту соборного шпиля. Стволы огромных лиственниц были спицами в колесах, а железные обода пришлось отлить во рве ближайшего замка. Канат был толщиной с Жиля де Конвино, и потребовалось сто человек, чтобы водрузить на место все детали заводного устройства. В строительстве было занято семь тысяч человек одновременно, но все делалось в точности по чертежам Креспена, за вычетом оглобель, которые пришлось изрядно увеличить, так как оказалось, что потребуется никак не менее восьмисот жеребцов-тяжеловесов, чтобы сдвинуть платформу и согнуть рычаг. Понадобился целый день для того, чтобы собрать их всех на строительной площадке и запрячь в оглобли.

25 августа 1346 года все были на месте: король, его незаменимый главнокомандующий маршал де Ригер и все благороднейшие воины французской армии собрались на испытание гигантского орудия. Лошади два часа таскали платформу по полю, колеса закручивали лебедку, канат защемлялся в барабане, рычаг медленно сгибался. Пришлось покрыть немало миль, прежде чем он согнулся наконец до предела, и юный Креспен, всю дорогу восседавший на платформе, шагнул в своих латах вперед и, вдвинув зубастую балку, запер шип лебедки. Распрягли лошадей. Креспен открыл ящик с гонгами и критическим взглядом окинул горизонт. На невысоком безлесом холме, на расстоянии семи лиг отсюда, возвышалась мишень — огромный Зеленый Рыцарь на боевом коне подобных ему размеров и окраски. Это был английский рыцарь сэр Берсилак де Отдезерт, а выбрали его мишенью потому, что он лишил мир рецепта месье Жиля де Конвино «coup de grass», а кроме того, изрядно всем надоел.

Случилось это так. Во время продвижения англичан к Креси Зеленый Рыцарь, гоняясь в подлеске за необыкновенной бабочкой, отстал от армии короля Эдуарда. Он так был увлечен, погоней, так настроен прибавить к своей коллекции новый экспонат, что потерял счет времени и выход из подлеска. В это время далеко отбившийся от французского лагеря в горячей погоне за диким поросенком месье Жиль ворвался в тот же самый подлесок и внезапно обнаружил перед собой самого большого и самого зеленого человека, какого он когда-либо видел.

Ни один из воинов не был соответствующим образом вооружен, и каждый был смущен неловкостью ситуации в целом. Французский дворянин месье Жиль имел при себе только зубатую палицу, которую он выбрал для контактной работы со свиньей; единственным оружием сэра Берсилака был сачок для ловли бабочек.

После нескольких минут откровенной беседы оба воина согласились сыграть в «удар-на-удар», поочередно используя для этого палицу месье Жиля до тех пор, пока держаться на ногах сумеет только один из них. Сэр Берсилак настаивал на том, чтобы первый удар нанес месье Жиль, поскольку палица принадлежит ему. Француз и слышать не хотел о столь невежливом отношении к гостю своей страны и, втиснув палицу в руку сэра Берсилака, уступил ему первый удар. Сэр Берсилак взмахнул палицей и обрушил ее на макушку месье Жиля де Конвино с таким скверным занозистым хрустом, что тот без чувств грохнулся на землю.

По прошествии шести часов француз не шевельнул ни единым мускулом, и сэр Берсилак был поставлен в исключительно сложное положение. Будучи человеком щепетильным во всем, что касается рыцарской чести, он понимал, что месье Жилю необходимо предоставить возможность для ответного удара, даже если помехой для такового окажется период госпитализации. Поэтому Зеленый Рыцарь перебросил обмякшего соперника через луку своего зеленого седла и потрусил из подлеска в направлении вражеского лагеря.