Безумие Дэниела О'Холигена - [101]

Направляясь к себе обратно, Сеймур заметил на стене Дэниеловой кухни телефон. Рядом был записан номер. Чей? Какая разница. Он просто хотел вернуться к себе домой и съесть бисквит. А что, если узнают, что он здесь был? Ужас скользнул в его сердце и принес с собой что-то вроде клаустрофобии. Как будто он забрел в банковский сейф и услышал, как позади захлопнулась дверь. Единственная комбинация, способная его спасти, — номер телефона, записанный на стене. Он осторожно набрал его.

— Алло? — ответила Алисон.

— Это Сеймур Рильке.

— Да-да. Это Алисон Фетц, мистер Рильке. Как поживаете?

— Очень хорошо, миссис Фетц. Спасибо.

Алисон ждала продолжения. Его не последовало, и она продолжила сама:

— Вы удачно меня застали. Как раз заскочила после занятий на ланч.

— Сейчас самое хорошее время для ланча. — Черт возьми, ничего не получается! Дверь сейфа не поддается.

— Простите, мистер Рильке, какое время хорошее для ланча?

— Время ланча. — Он готов был разрыдаться.

Алисон услышала в его голосе дрожь.

— Мистер Рильке, с вами что-то случилось?

— Со мной? Нет-нет, но, кажется, что-то случилось с доктором О'Холигеном.

— Меня это не удивляет. Что именно?

— Он лежит в ванне мертвый.

На другом конце провода воцарилась тишина. По всей видимости, миссис Фетц нечего было ему сказать. Он тоже не смог ничего придумать и повесил трубку. Слава богу, все кончилось, он выскользнул из сейфа! Что делать дальше? Сеймур почувствовал, что последующее развитие событий повлечет за собой чье-то прибытие, возможно прибытие многих. Вероятно, они будут голодны, а уж с этим он знал, как справиться. Он испечет сейчас ром-бабу, причем большую.

По пути через двор он заметил трусившую за ним Гленду.

— Бедная Гленда! Что ты теперь будешь делать?

А что он сам теперь будет делать? Внезапно сердце его громко застучало, головокружение опрокинуло его на землю, и здесь, на траве, он наконец осознал, что Дэниел О'Холиген, его друг и учитель, его сосед и единственный на свете человек, с которым он мог поболтать, — мертв. Сеймур Рильке подхватил Гленду на руки. Слезы катились по его щекам и собирались в усах.

Они все еще были там, щенок и повар, в объятии взаимного утешения, когда «фольксваген» Ларио притарахтел к проезду быстрее, чем когда-либо за последние десятилетия. Он свернул в сад, сбил несколько досок забора и отрывисто заглох, погрузившись по самые оси в свежевскопанную клумбу.

«Скорая помощь» прибыла более степенным образом, мистер Рильке поднялся и пошел навстречу.

— Сюда, — сказал он и повел санитаров, Ларио и Алисон в дом, вдоль по коридору, в ванную.

Ларио взглянул на закрытую дверь и мгновенно оценил ситуацию.

— Стойте! — закричал он, и все остановились. Ларио отошел в дальний угол коридора, повернулся, опустил плечо и помчался на дверь, с каждым шагом набирая скорость. За мгновение до удара он наступил опорной ногой на Глендино блюдце с бисквитом, результатом чего оказалось внезапное круговращение бешеной красоты и сложности: согнувшись пополам, Ларио промчался по паркетному полу задом наперед и растянулся во всю свою длину на полу ванной. Мистер Рильке толкнул то, что осталось от двери, и все просочились в ванную комнату.

Ларио уже стоял на ногах и с ужасом глядел в ванну. Там лежал Дэниел, все еще мертвый, в саване из пены. Пузырчатые фестоны, покинутые отступившей водой, собрались на анатомических возвышенностях О'Холигена. Один из санитаров опустил руку в пену и пощупал Дэниелов пульс, другой вынул ингалятор и приложил ухо к трубке.

Глаза санитаров встретились, и оба кивнули.

— Ничего страшного. У дурачины, видно, вода была слишком горячая. Да еще под кайфом, с ингалятором.

Алисон хотела было возразить против «дурачины», но не нашла для этого оснований.

— Совсем сморщился, — заметил один из санитаров, — пролежал, судя по всему, часа два. Мы отвезем его в «Принсесс Рояль», он пробудет там пару дней. Согласны? — Санитар посмотрел сначала на Алисон, потом на Ларио, потом на мистера Рильке. Все посмотрели друг на друга. — Он чей? — спросил санитар.

— Как бы общий, — сказала Алисон и беспомощно улыбнулась.

— Тогда заботились бы о нем получше, что ли? — Санитары вынули Дэниела из ванной, прикрыли для приличия полотенцем и унесли в машину. Никто не сказал ни слова.

На следующий день Дэниела перевели в палату для выздоравливающих. Здесь, под присмотром штатного психиатра Элизабет Поттер, ему полагалось провести не меньше недели.

— Он пережил потрясение, — объяснила она Алисон, Ларио и Уинсом, которые пришли навестить Дэниела, — не возбуждайте его и не позволяйте думать о том, что он болен. Что-то вроде короткого замыкания, от которого плавятся предохранители. Наше дело — аккуратно их заменить и помочь ему снова стать нормальным человеком.

Алисон подумала, что нормальность лишь тенью появлялась в Дэниеле, но ничего не сказала, а последовала за врачом в палату, где Дэниел читал, сидя в койке по соседству с пятью другими душевно потрясенными людьми, чьи предохранители предстояло аккуратно заменить.

— Как ты, Дэниел? — спросила Алисон и нежно поцеловала его в щеку.

— Я в порядке. Прежде было хуже, сейчас — в полном порядке.