Безрукий из Спокана - [18]
Кармайкл(останавливается). Есть одна вещь, которую я прошу тебя понять, несмотря ни на что. Для меня это очень важно, ну, чтобы ты это понял.
Мервин кивает.
Кармайкл(пауза). Они отняли у меня руку. (Пауза.) Они отняли у меня руку. Им она совершенно была не нужна. Но я хочу вернуть её назад. Я хочу её вернуть.
Мервин кивает.
Мервин. Я очень хорошо понимаю. (Пауза.) Но, видишь ли, если ты даже вернёшь её себе, ты ведь всё равно не сможешь ею воспользоваться. Так ведь? Например, не сможешь рисовать ею.
Кармайкл. Знаю. Но, понимаешь… оно моя. (Пауза.) Моя.
Мервин кивает. Кармайкл продолжает укладывать руки, Мервин ему помогает.
Мервин. Не знаю, старик, это всё, конечно, ужасно неприятно укладывать чужие руки в чемодан. Но знаешь, что я подумал? Нет, нет и нет! Оказывается, это очень даже весело! (Пауза.) Но только вот не детские ручки. Они менее смешные. Я бы даже сказал, что это раздражает. Это действительно детские ручки или это взрослые руки так высохли?
Кармайкл. Нет, это детей.
Мервин кивает, гримасничает и кидает их в чемодан вместе с остальными. Находит совершенно обычную, стандартную руку и пристально её рассматривает.
Мервин. Вот отличная какая.
Кармайкл. Что тебя так поразило в ней?
Мервин. На фалангах татуировка HATE. Ненависть.
Мервин кидает её Кармайклу и продолжает уборку. Кармайкл замирает, медленно изучает руку с татуировкой.
Кармайкл(пауза). Это не… Это не тату. Это ручкой написано. Мне так кажется.
Мервин. Ты думаешь?
Кармайкл. Да. Это, эх… Да, эта черножопая тварь опять хотела меня обмануть.
Кармайкл оценивает расстояние от батареи, к которой был привязан Тоби, до того места, где эту руку нашел Мервин. Мервин выглядывает в окно. Огни полицейских машин всё ещё мерцают.
Мервин. Чертов нигер! Знаешь, что я сделаю? Спущусь-ка и скажу копам, что сейчас с пожарной лестницы сбежал чёрный вместе со своей белой подружкой. Думаю, что сегодняшняя ночка им покажется прелестной.
Кармайкл(сбит с толку). Да, хорошо, Мервин.
Мервин. В любом случае, их надо из вестибюля выгнать. У меня там целая коллекция растений, не хочу, чтобы копы их учуяли. Если ты, конечно, уловил, о чем я?
Кармайкл. Травка?
Мервин. Нет, у меня там внизу кактус, я его однажды, когда был пьян, стащил из одного открытого окна. Вообще-то он мне совершенно не нужен, да и чего-то он еле дышит, но все равно я как-то волнуюсь за его судьбу. Люблю этого паршивца колючего!
Кармайкл. Еле дышит? Кактус нужно очень тщательно поливать. По часам.
Мервин(пауза). Поливать его? А, хорошо…
Кармайкл кидает в чемодан последнюю пару рук.
Кармайкл. Так что мы объясним копам про бензин и кровь?
Мервин(пауза). Скажу, что к нам приезжали музыканты.
Окончив работу, Кармайкл закрывает чемодан и ставит его на ребро. Кладет руку с надписью HATE на чемодан.
Мервин. Ты классный парень, мистер Кармайкл, ты знаешь об этом?
Кармайкл. Да, и ты, Мервин, очень дерзко всем… прислуживаешь.
Мервин морщится при слове «прислуживаешь». Кармайкл улыбается, делает из своего пальца «пистолет», направляет себе в висок и «стреляет». Мервин улыбается.
Мервин. Мне кажется, это может стать началом прекрасной дружбы.
Кармайкл. Нет, нет, вряд ли.
Мервин. Ох. Нет, я не имею в виду спать друг с другом…
Кармайкл. Я понимаю. Нет всё равно.
Мервин(пауза). А ты, в самом деле, считаешь, что я смелый?
Кармайкл. Не думаю, что смелость — это когда человек все время мечтает о смерти, но… хотя…
Мервин. Но что-то вроде этого, да?
Кармайкл(пауза). Да. Что-то вроде этого.
Они пожимают руки — очень тепло, радушно и приветливо. Долго не могут оторваться друг от друга.
Мервин(тихо). Это был гиббон. Который умер.
Кармайкл(долгая пауза). Король обезьян.
Мервин. Разве?
Кармайкл(пауза). Или горилла — король, я не большой специалист.
Мервин кивает и идет к входной двери.
Мервин. Пойду прогоню полицейских.
Кармайкл. Удачи, Мервин.
Мервин. Если я буду нужен, ты… я буду у себя на ресепшн прислуживать.
Мервин выходит. Пауза. Кармайкл садится на чемодан перед рукой с татуировкой, осматривает её, прикладывает к левой культе, присматривается, хорошо ли это выглядит, подходит ли. Смотрится на самом деле неплохо, но все же нет идеальной подгонки. Трясет головой словно бы в знак согласия с ещё одной неудачей, кладет руку на чемодан, снова так же трясет головой. Пауза. Смотрит на беспорядок в номере, на лужи бензина у ног. Вдыхает запах бензина с кончиков пальцев, обтирает их об обшлага пальто и замечает в карманах нечто интересное. Достает серебряный портсигар, смотрит на него, затем изящным движением руки достает сигарету, вставляет её между губ, отодвигает чемодан, садится на кровать… Достает зажигалку, еще раз осматривает лежащую на чемодане руку, затем комнату, бензиновые лужи, нажимает на рычаг зажигалки, один раз, еще и еще. Ни искры, ни пламени. Еще раз нажимает на рычаг. Ни искры, ни пламени. Трясет её. В зажигалке, очевидно, закончилось топливо. Пытается зажечь еще раз. Ни искры, ни пламени. Швыряет зажигалку об дверь комнаты. Достает сигарету изо рта, подпирает рукой подбородок.
Кармайкл. Вот чёрт.
Сидит без движения. Подпирает рукой подбородок. Свет медленно гаснет. Затемнение.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
![Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]](/storage/book-covers/34/3426227688eccb529c64bb2eb8e4b131391accf7.jpg)
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
«Лейтенант с острова Инишмор» – эксцентричная пьеса с обилием крови и различного рода ругательств. Падрайк, младший лейтенант ирландской освободительной армии, разочаровывается в своих напарниках и образует отколовшуюся группировку. Он отчаянно патриотичен, но крайне жесток в достижении своих целей. На родине, откуда он уехал пять лет назад, его называют не иначе, как «бешеный Падрайк». Однажды лейтенант узнает, что его любимому коту, которого он оставил на острове, неожиданно стало плохо. То-то не поздоровится отцу лейтенанта и подростку Дэйви, оказавшимся с котом в его предсмертную минуту, когда Падрайк, побросав все свои террористические дела, вернется домой.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жить» - это российская драма на тему смерти и жизни. Фильм режиссера Василия Сигарева представлял Россию в 2012 году на кинофестивале в Роттердаме. Сюжет фильма разбит на три истории, где для каждого героя уготована трагическая участь – гибель самых близких людей. В одной из сюжетных линии у ребенка умирает отец, в другой по жестокому стечению обстоятельств гибнет любимый человек героини, а в третей уж и вовсе ужасная ситуация – женщина теряет сразу двух дочерей-двойняшек. Цель режиссера и смысл фильма – показать зрителю силу потери и силу воли героя.
Пьеса «Игра снов» отличается глобальностью, фаустовской космичностью сюжета. Это одно из наиболее совершенных творений Августа Стриндберга, по его словам, «дитя моей величайшей боли».
Страна наша особенная. В ней за жизнь одного человека, какие-то там 70 с лишком лет, три раза менялись цивилизации. Причем каждая не только заставляла людей отказываться от убеждений, но заново переписывала историю, да по нескольку раз. Я хотел писать от истории. Я хотел жить в Истории. Ибо современность мне решительно не нравилась.Оставалось только выбрать век и найти в нем героя.«Есть два драматурга с одной фамилией. Один — автор «Сократа», «Нерона и Сенеки» и «Лунина», а другой — «Еще раз про любовь», «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано», «Она в отсутствии любви и смерти» и так далее.