Безответные - [16]
- Нуда, - равнодушно отвечал экзекутор. – И зовут японку – МАРИЯ. Не нервируй меня, у меня во рту - всё слиплось уже. Мутит от вашей рыбы сырой.
Утоплю тебя, к черту. И увезу как сувенир на родину!
Велики и могущественны кедры храма сингон.
Хранят древние камни покой умерших, и не пускают оных обратно.
Буддизм не вызволяет души на земную поверхность.
Крепко Они держат грешников.
Вакаиро приехала облегчить страдания отца.
Среди каменных изваяний – могил храма Будды, поросла мхом печаль родственников.
Ветром развивала скорбь - кровь ритуальных фартуков.
Вакаиро верила, что если повесить такой красный передник на изваяние её отца, то демоны – не так сильно будут жечь его пятки…
- Да будут! – Скептически икнул Дмитрий.
Вакаиро обернулась.
На священных камнях храма Окуно-ин, свесив грязные, шнурованные ботинки сидел бродячий наёмник.
Бесцеремонно ковыряясь пальцем во рту, он пялился на «Молодой цвет», неподобая самурайскому мужу.
Отпив крепкой настойки из горла, гайдзин сплюнул на священную землю.
- Очевидно, что вы один из ёкаев. – Уважительно обратилась восемнадцати летняя девушка к Дмитрию.
- Что вы за народ – то такой?.. – Разочарованно, рыгнул бывший хранитель. – У нас, если видят беса – сразу крестятся, а вы смеренно опускаете глаза долу.
Не ёкай я…
Вот сзади у тебя… ЁКАЙ! – Громоподобно довершил Ронин и вытащил катану.
- Не двигайся, гайдзин! – Воскликнула Мара, захватив тонкую шею девушки. – Это мое предопределение!
Мгновение и принцесса Хасихимэ с Вакаиро стояли на веревочном мосту.
Велик и страшен ветра вой, меж скал над Дзигоку.
Бамбук играет последнюю песнь отчаявшимся…
- Ты хочешь угодить в бездну? – Послышался голос демона с другой стороны скал. – Тогда падай вместе с обратившим тебя!..
Океан омывал ноги, а крабы расчесывали волосы.
Красив был закат в стране Восходящего солнца.
Воздушные змеи, и шары.
Старики и дети, смотрели в одну сторону с Ронином.
- Как ты свыкаешься с тем, что мы продаем их всех? – Еле ворочая языком, спросил Дмитрий. – Ведь всех же засунули, по номерам, по порядку – как в архив!
- А ты знаешь, - спросила в ответ Рейко, - что «авамори» - переводится как цветение?.. – И помолчав, продолжила. – Если вылить дистиллят в прибрежные воды – самогон распускается в них цветением сливы…
Территория отчуждения общий Эпилог
13 числа этого месяца утверждаю, собственное волеизъявление на случай моей кончины. Указанный документ, заверенный у нотариуса - считать завещанием.
Завещанные мною материальные и интеллектуальные ценности распределить, лишь в случае неукоснительного следования инструкции изложенной ниже…
«Хотелось бы, конечно, быть похороненным в старой части кладбища…» - Меланхолично думал Дмитрий. «…Там деревья уже выросли – нет этого степного простора, как в домике, в детстве! Не нужно думать о вечности, уставившись в линию горизонта…»
- Хрен вам! – Неопределенно выругался он, и отхлебнул змеиной настойки.
Сидя на скамейке, с тоской Дмитрий смотрел на трансформаторный блок, не естественно широко обнесённый рабицей, стоящий по соседству с неухоженными ржавыми прямоугольниками советских могил.
- Хандришь?
На соседнем участке возник Василий. Свесив копыта с покосившегося столика, черт болтал ими, не доставая до земли, засунув лапы под пятую свою точку опоры.
- Он третий месяц уже так… - Отозвалась на вопрос черта лиса, вылезшая из-под корней торна. Кицуне отряхнулась, и во все стороны полетели комья глины.
- Четвертый. – Поправил мужик, садясь с Дмитрием рядом на одну скамейку.
От дождей дорогу развезло.
Где-то под горой буксовала старая четверка.
Редкие деревья, обозначавшие границу отчужденной территории, сопливили вместе с погодой.
Отломили по осиновому шесту, каждый.
Рейко накинула откуда-то взявшийся полиэтилен.
Василий поставил стаканы.
Остальные подтягивавшиеся тащили, сало, огурцы, только что пожаренные котлеты.
Были и салат Хе, и Фугу, и гречневая лапша.
Нуре-онна готовила ведьмин кипяток .
Ама-но-дзаку заворачивал в морские водоросли рис.
Паша с Петром, взяв не реагирующего Дмитрия за плечи, подсадили его к столу.
Ефим развел костер, а Серафим напустил вокруг туману.
Юра и Матвей притащили из-под горы инструменты, и споро сбили еще три лавки вокруг стола.
- В это время года, - пробубнил под нос Миха, - Только и остается, что хандрить.
- Да… места у вас конечно… - Окинула взглядом окружающий ландшафт седовласая женщина, и, хохотнув, хлопнула залпом стакан ханни[19].
- А что места, главное же не места, мать их так, - а то, почему бывает так вот не… не…
- Не Комильфо?.. – попробовала закончить фразу Василия кицуне.
- Ни к селу, ни к городу, мать ети! – Подытожил по-русски Ама-но-дзаку. И, воткнув нож в разделочную доску, ёкай выдернул из одеревенелых рук Дмитрия хабудзакэ, исполнив соло - «отзовитесь горнисты». Крякнув, бес захрустел соленым огурцом.
Где-то внизу всё еще буксовал автомобиль. Буд-то бы невидимый символ сизифовых трудов всего человечества.
Судьбы персонажей романа «Призрак Шекспира» отражают не такую уж давнюю, почти вчерашнюю нашу историю. Главные герои — люди так называемых свободных профессий. Это режиссеры, актеры, государственные служащие высшего ранга, военные. В этом театральном, немного маскарадном мире, провинциальном и столичном, бурлят неподдельные страсти, без которых жизнь не так интересна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга продолжает и развивает темы, затронутые в корпусе текстов книги Е. Кирьянова «В поисках пристанища без опоры» (Москва, «Энигма», 2016). В центре внимания автора — задача выявления действия Логоса на осознание личностью становящегося образа Бытия-для-себя. Выясняется роль парадокса и антиномии в диалектическом формировании онтологического качества сущего в подверженности его темпоральному воздействию возрастающего Логоса.
Свободолюбивая Сита и благоразумная Мэри были вместе с детства. Их связывала искренняя дружба, но позже разделила судьба. Сита стала женой принца из влиятельной индийской династии. Она живет во дворце, где все сияет роскошью. А дом Мэри – приют для беременных. Муж бросил ее, узнав, что она носит под сердцем чужого ребенка. Сите доступны все сокровища мира, кроме одного – счастья стать матерью. А династии нужен наследник. И ребенок Мэри – ее спасение. Но за каждый грех приходит расплата…
И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? Иов. 1: 9—11.
Все подростки похожи: любят, страдают, учатся, ищут себя и пытаются понять кто они. Эта книга о четырёх подругах. Об их юности. О том, как они теряли и находили, как влюблялись и влюбляли. Первая любовь, бессонные ночи — все, с чем ассоциируется подростковая жизнь. Но почему же они были несчастны, если у них было все?