Безопасный уровень - [112]

Майор вздрогнул и посмотрел на меня.

— Зачем?

— Он не хотел, чтобы внушители попали в руки людям, — я тянул его к панели. — Быстрее!

Кроме кнопок на пульте управления, на нескольких табло бежали буквы, цифры и непонятные символы. С полминуты я просто стоял, отдыхая, и делал вид, что понимаю, что они обозначают. К этому времени оба мужчины уже топтались от нетерпения за моей спиной.

— Точно, — я издал, как мне казалось, отчаянный вздох, — взрыв произойдет через две минуты; у Вершителя есть пароль отмены, найдите его.

К телу протоланина бросился только помощник майора.

— Осталось полторы минуты, мы не успеем уйти!

Страх поборол сомнения. В конце концов, я был его союзником, и Кервуд тоже рванул к мертвому Вершителю.

Снова ты мне помог, Ларгус: когда оба солдата оказались в области действия прибора, я нажал кнопку на пульте, и их окутало красное свечение.

— Не двигайтесь, — закричал я, больше всего боясь, что внушитель может не среагировать на мой голос. Среагировал. — Вы должны подчиняться мне и верить каждому моему слову.

Они не двигались.

— Здание заминировано, оно взорвется через пять минут. Прикажите всем наемникам и военным покинуть его и отойти на безопасное расстояние, выведите заложников, кляпы до взрыва не вынимать.

Солдаты, не двигаясь, смотрели на меня. Не сработало! Я подавил всплеск паники. Что еще?

— Выполнять!

Дальше все происходило быстро. Майор с помощником бросились к пленникам. На счастье, у них были связаны только руки. Одновременно Кервуд по рации приказал всем покинуть здание. Я видел, как он подталкивает Иру к выходу, но та бросилась ко мне и, рыдая, уткнулась лицом мне в грудь.

— Ну-ну, малышка, все будет хорошо.

Я крепко прижал ее на несколько секунд, затем отстранил и, глядя в любимые карие, чуть раскосые глаза, соврал последний раз:

— Иди с остальными, я скоро приду.

Она пыталась что-то возразить, трясла головой, но я не вынул кляп. Мне и так было тяжело, а она может сказать лишнего солдатам и наемникам, которые не подверглись внушению. Я подтолкнул ее к выходу, а майор подхватил под руку.

Не знаю, как я сдержался, чтобы не побежать следом и вместе с ней уйти отсюда.

Через несколько секунд дверь закрылась, и я остался один.

Четыре минуты у меня есть. Может, пять, чтобы все успели отойти на безопасное расстояние.

Что бы сказал Кирилл? Одобрил бы мое решение? Сумел он предсказать все в таких деталях? Вряд ли, да это и неважно, главное, что он будет делать дальше. Теперь вся надежда только на него. После смерти Ларгуса он единственный, кто связывает людей и протолан. Вернее, единственный человек, знающий достаточно много и при этом не ограничивающий себя только идеей о мести захватчикам. Сумеет ли он донести до сотен миллионов, что инопланетяне, живущие сейчас в Антарктиде, это не те, которые убили миллиарды человек, и что с ними можно сосуществовать. Да и, в конце концов, так ли это? Кроме слов Вершителя, доказательств нет. А, ну да, есть еще присланные для спасения Игровых миров пятнадцать кораблей.

Вот теперь точно осталось четыре минуты.

Как поведут себя Европейцы по отношению к жителям Игровых миров, зная, что все решения принимались захватчиками и подконтрольными им людьми? Сумеют ли они принять и осознать глубину своей вины перед поколениями, погибшими, развлекая их? И — самое главное — сумеют ли, осознав ее, простить себя, а не исказить и превратить в агрессию, чтобы выплеснуть ее на инопланетян или других людей? Сломают ли систему расслоения в собственном обществе, и, если да, сколько десятилетий им понадобится для этого?

Простят ли жители Игровых миров самих Европейцев? Не затаится ли в них обида настолько глубокая, что уничтожит человечество в каком-нибудь конфликте спустя века.

Три минуты.

Что будет с жителями Диких земель? Будут ли их активно интегрировать в общество или оставят в покое и дадут развиваться своим путем? А может, все вернется к тому, что их снова будут использовать как рабов, разве что не охотясь на них. Да, Дикие земли — еще один центр силы, еще одна, а точнее, сотни неизвестных в уравнении нового мира.

Если бы решать дали мне, я бы собрал всех жителей Зеленого, Синего и Красного миров и перевез их куда-нибудь в те места, о которых рассказывал Роберт, и дал бы им возможность объединиться с местными, чтобы строить новую жизнь.

Две минуты.

Всего две минуты, а еще о стольком нужно вспомнить перед… концом. С другой стороны, имеет ли это смысл? Что изменится от моих фантазий сейчас? Да и какое мне теперь дело до того, что будет дальше. В итоге я потратил три с лишним минуты, думая о ерунде, когда должен был думать о жене и дочери.

А они… они… Я просто надеюсь, что у них все будет хорошо. Что они сумеют устроиться в новом мире — прижиться там. Что смирятся с моей смертью и со смертью и воскрешением Иры. Что будут хоть иногда вспоминать обо мне. Что, когда Софья подрастет, Ира объяснит ей, что я всегда любил ее, и она со временем это поймет. Что Софья выйдет замуж. Жаль, я не увижу ее в свадебном платье. Уверен, она будет такой же прекрасной в нем, как ее мать была на нашей свадьбе. Что она нарожает моей жене внуков и, может быть, кого-то назовут в мою честь.