Безопасный для меня человек - [24]

Несмотря на своеобразную близость, которая сформировалась между нами, за те три года мы ни разу не устроили офлайн-встречу. В двухтысячном году популярность завоевал сайт Freechal, а в две тысячи первом – все стали переходить на Damoim.net. Chollian тоже изменил формат, но все равно проигрывал им. Количество участников сократилось вдвое, а после окончания школы испарилась и вся родственная атмосфера. Когда начались первые летние каникулы в университете, администратор закрепил объявление о закрытии форума.

«Жаль с вами прощаться, поэтому давайте соберемся хоть раз».

Под постом никто не откликнулся.

«Я все равно буду ждать, даже если придет кто-то один. Перед пекарней Ким Сонгюна, 20 июня в 6 вечера. Я буду с серым рюкзаком фирмы JanSport».

Шел сильный дождь. Перед пекарней через дорогу и правда стоял парень с серым рюкзаком и большим черным зонтом. За все три года в школе я ни разу не видела его лица. Он не оглядывался по сторонам и просто смотрел вперед. На нем была зеленая рубашка с серой вставкой, серые шорты и вьетнамки.

Когда я подошла, он отпрянул назад, и мне в лицо полетели холодные капли с его зонта.

– Извини, я просто не ожидал.

– Я и сама удивлена.

– Я думал, никто не придет.

– Давай подождем внутри. Дождь слишком сильный.

Мы поставили рюкзак на подоконник у окна так, чтобы его было видно с улицы на случай, если вдруг появится кто-то еще, и сели друг напротив друга. Неловкость длилась только первые минуты. Стоило нам разговориться, как мы почувствовали себя старыми друзьями.

– Я помню твой пост в последний день девяносто девятого года.

– Какой?

– Ты писала, что боишься прихода двухтысячного. Что нужно спать, но тебе страшно. Что тебя бесит, что все ведут себя, как ни в чем не бывало, хотя вот-вот может настать конец света.

– Я?

Конму кивнул.

– А помнишь, как на летних каникулах первого года мы переписывались всю ночь?

– Ага, – я неловко улыбнулась.

Тогда я даже представить не могла, что мы встретимся в реальной жизни, и болтала слишком много. Все на форуме вели себя точно так же, поэтому уже через год или около того предложения собраться в офлайн прекратились. Никому больше не хотелось раскрывать настоящую личность и показывать лицо при свете дня.

Мы просидели около часа.

– Может, пойдем поужинаем? Вряд ли кто-то еще придет.

– Давай.

Когда мы собирались выходить из пекарни, к нам подошла девушка с каре и ткнула пальцем на рюкзак Конму. Ее лицо показалось мне очень знакомым.

– Сайт Chollian?

– Да, – ответил Конму и покосился на меня.

Он выглядел растерянным, а я старалась вспомнить, где могла ее видеть. Девушка в замешательстве смотрела на нас – должно быть, потому что мы не поприветствовали ее с должным воодушевлением.

– Я только что прочитала пост! Подумала, вдруг кто-нибудь все-таки придет…

На ней была свободная серая футболка с логотипом факультета «Французская литература 2002», темно-синие шорты и шлепанцы с тремя полосками. Скорее всего, по дороге она упала, потому что на ее ноге запеклось несколько капель крови.

– Хорошо, что успела!

Все три года Морэ постоянно писала про музыку. Большинство ее текстов посвящалось иностранным исполнителям, о которых я никогда даже не слышала. Изредка под ее постами появлялась пара комментариев, однако в целом они никого особенно не интересовали. Но она все равно продолжала писать. Причем ее посты нельзя было назвать небрежными заметками. Несмотря на то, что реакций пользователей форума Морэ не получала, сама она комментировала чужие записи чаще всех. Даже на шутливые сообщения она отвечала с полной серьезностью.

– Ты ведь была в классе номер десять в выпускной год? – спросила она.

Я кивнула, а она рассказала, что часто видела меня в коридоре, где я постоянно стояла у окна.

На ужин мы заказали колбасу сундэ с тушеными овощами и бутылку сочжу. Мы с Конму много разговаривали и ели по чуть-чуть, а Морэ ела сосредоточенно и увлеченно, даже не вытирая соус с уголков рта. Мы взяли еще порцию жареного риса, съели и его, а потом пошли в «Анданте» – небольшое кафе в европейском стиле с диванами и приглушенным освещением. Днем там подавали сеты из спагетти с отбивной в панировке и крем-супом, а по вечерам предлагали посетителям сок, баночное пиво, кофе, черный чай и парфе.

Глядя на оживленно болтавшего Конму, я вспомнила его запись:

Почему больные люди создают семьи?

Конму писал нечасто, но иногда выкладывал длинные тексты, в которых делился своими мыслями. Мне нравилось, как он облекал в слова события из своей жизни и что никогда не напрашивался на жалость. Если появлялась новая запись от Конму, я, гадая, о чем же он написал сегодня, сразу открывала ее и перечитывала по несколько раз. Пока мы шли по улице, я вспоминала фразы из его постов и удивлялась тому, что человек без лица, существовавший для меня раньше только в текстах на форуме, на моих глазах сначала ел колбасу, а теперь пьет пиво из банки.

Мы сидели на диване и разговаривали о старших классах. Вспоминали, что почему-то во время всех экскурсий и поездок обязательно шел дождь, шутили, что мы такие низкорослые, потому что в столовой нас плохо кормили, возмущались, что для строительства нового учебного корпуса вырубили вишневую аллею. Выяснилось, что Морэ и я учились в одной средней школе.