Безопасный для меня человек - [23]

– Я полежу с тобой?

Юнхи подвинулась, и Чухи перелегла на матрас. Они лежали настолько далеко друг от друга, насколько позволяла его ширина.

– Юнхи.

– А?

– Помнишь те разговоры?

– Какие?

– То, что говорили мамины друзья, когда она заболела. Что они усердно молились и молитва достигла небес. Конечно, четырнадцатилетняя школьница поверила, что мама поправится. Но ведь нет. Они ведь имели в виду совсем не это…

Голос Чухи становился тише. Юнхи придвинулась к ней, чтобы лучше слышать.

– Мир, в котором работают молитвы, не может быть похож на наш. Говорят, чтобы желание исполнилось, нужно хотеть этого всем сердцем. Значит, те, кто так несправедливо умер, недостаточно сильно желали жить?

Чухи тихо вздохнула. Она словно ждала ответа сестры. Юнхи смотрела на Чухи, лежавшую щекой на ладони, и молчала.

– Но мне все равно иногда казалось, что, может быть, все эти молитвы, все эти пожелания людей, чтобы мама не умерла, не исчезли. Что они отправились куда-то по своему молитвенному назначению за пределы нашего мира. Не знаю куда, но они собрались вместе и куда-то отправились. Пусть это и неправда…

Чухи рассказала о прошлом. О том, почему решила выйти замуж и почему развелась, о своих чувствах из-за расставания с дочерью, о том, как ездила в дом родителей мужа просить с ней встреч, и что ей пришлось там услышать, о том, как постоянно мотается в суд, о своих пустых вечерах, о том, как она усердно убирала дом и думала о том, что больше не хочет ни от кого зависеть.

Юнхи внимательно слушала. Иногда просила рассказать подробнее, иногда что-то отвечала сама. Даже на те слова, за которые отругала и осудила бы раньше, теперь она только кивала. Она сдерживала слезы, пытаясь представить, каково было Чухи, которая прошла через все это в одиночку и даже не обратилась к ней за поддержкой. Только когда Чухи прикрыла веки, из глаз Юнхи прорвались несколько слез и стекли на подушку.

– В мыслях я постоянно разговаривала с тобой. Иногда и с мамой говорила. Рассказывала, когда у меня заболело запястье, жаловалась, ругалась, что ненавижу людей или что злюсь. Может, потому что с тобой я прожила дольше или потому что ты жива, к тебе я обращалась чаще.

«Я тоже». Юнхи вспомнила, как мысленно, будто по беспроводному телеграфу, говорила с сестрой. «Я рассказывала тебе все, что не могла сказать никому другому, и то, о чем не смогла бы сказать вслух даже тебе», – подумала Юнхи, но вслух этого не произнесла. Речь Чухи становилась все менее разборчивой. Она засыпала. На ее приоткрытый рот, на спящее лицо опустилась ночь.

«Куда уходит время, которое мы забываем…» – думала Юнхи, глядя на сестру.

Однажды около полуночи она увидела Чухи на автобусной остановке. Юнхи тогда вышла на остановке напротив и собиралась домой. Чухи, спрятав руки в карманах школьного пиджака, смотрела в ту сторону, откуда приезжали автобусы. Юнхи спряталась, чтобы сестра ее не заметила, и стала за ней наблюдать. В тот декабрьский день было холодно, Чухи шмыгала носом, но продолжала сидеть на скамейке. Куда она собиралась? Проехало четыре автобуса, но Чухи не села ни в один из них. Она сидела там и смотрела в пол. Тогда Юнхи поняла, кого она ждет.

Можно было позвать ее, подойти и сесть рядом, но Юнхи не смогла. Казалось, что Чухи станет неловко, к тому же она и сама не знала, что сказать и как. Юнхи не смогла набраться храбрости, развернулась и пошла домой, не догадываясь о том, что всегда будет корить себя за это. Не догадываясь, что через десять лет, ворочаясь ночью где-то на другом конце земли за двенадцать тысяч километров, будет ненавидеть себя за то, что повернулась спиной к одиночеству своей семнадцатилетней сестры.

В ее памяти навсегда отпечаталось совсем еще юное лицо Чухи в те минуты, когда она смотрела на дорогу и привставала, если вдалеке загорались автобусные фары.

Юнхи долго наблюдала за сестрой, которая лежала в футболке с вытянутым горлом и тихо сопела. Смотрела на ее подложенную под лицо маленькую ладонь.

Было начало осени, но в ночном воздухе чувствовалась прохлада. Чухи замяла одеяло в ногах, точно как в детстве. Осторожно, чтобы не разбудить, Юнхи накрыла ее одеялом. Как раньше. Ей хотелось, чтобы сестра не замерзла, чтобы не проснулась от холода, чтобы ее сон был теплым. Хотя бы этой прохладной ночью она может быть человеком, который укроет Чухи одеялом. Эта мысль пролила в душу Юнхи луч света.

Юнхи слушала глубокое дыхание сестры, пока не заснула сама.

Дом из песка

1

Мы были друзьями по Интернету. За все три года, что мы учились вместе в старшей школе, мы так и не узнали ни настоящих имен друг друга, ни даже лиц. Морэ, что значит «песок», была просто Морэ, а Конму, «чиновник», – просто Конму.

Мы состояли в сообществе «Клуб поступивших в школу Б. в 99-м году» на сайте Chollian. При регистрации администратор присылал вопросы и одобрял заявки тех, чьи ответы ему понравились. Так набралось около тридцати человек. Число тех, кто писал регулярно, не составляло даже половины, но тем не менее каждый день появлялось по четыре-пять записей. Своих настоящих имен никто не раскрывал, к тому же форум был закрытым, поэтому многие писали о личном.