Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты - [24]

Как современные демократии, республика, которой управлял Содерини, была разделена на две части. Исполнительная власть находилась в руках Синьории, состоявшей из восьми приоров, каждый из которых служил один срок – два месяца. Гонфалоньер справедливости обычно избирался на столь же краткий срок, но Содерини получил этот пост пожизненно. Таким образом, комитет из девяти человек обладал колоссальной властью. За 70 лет до этого Грегорио Дати писал, что обычно Синьория следила лишь за исполнением законов, но обладала «неограниченной властью и авторитетом» и в экстренных ситуациях могла делать то, что считали необходимым ее члены.³⁶

Но Синьория Содерини не являлась ни единственным органом исполнительной власти, ни органом централизованного определения политики города. Имелось много других организаций, державших в руках исполнительную власть. Помимо 16 гонфалоньеров, которые были советниками Синьории, в городе имелись Двенадцать добрых людей (Dodici buoni nomini), Совет десяти (Died di balla), который занимался вопросами обороны в военное время, а также Совет восьми (Otto di guardia), следивший за внутренней безопасностью республики. Кроме того, имелось множество организаций, которые занимались конкретными вопросами, например поставками зерна или содержанием городских мостов.

Делами Синьории и других комитетов исполнительной власти занималось множество чиновников – хорошо образованных гуманистов. Все большее количество профессиональных администраторов подчинялось канцлеру – этот пост ранее занимали такие блестящие личности, как Колюччо Салютати и Леонардо Бруни. Но в администрации было множество других постов. Многие играли важную роль в искусстве, а некоторые сумели подняться до впечатляющих высот. Особенно ценил Содерини второго канцлера, подающего надежды молодого человека по имени Никколо Макиавелли.³⁷

Законодательная власть действовала по-другому. Во времена Содерини законы принимал Большой совет (Consiglio maggiore). Совет состоял из трех тысяч членов, т. е. включал в себя около 20 % мужчин в возрасте старше 29 лет.³⁸ Совет принимал все решения относительно сбора налогов, распределения вынужденных займов, поддержания отношений с другими государствами. К моменту возвращения Микеланджело во Флоренцию Содерини мог гордиться тем, что во Флоренции сложилось самое «народное» правительство в истории города. На современный взгляд, в городе царила полная демократия. Значительность Большого совета гарантировала участие граждан в управлении государством. Короткий срок службы в органах исполнительной власти обеспечивал «оборот» персонала, что открывало гражданам дорогу в органы власти.³⁹ Неудивительно, что, говоря о реформах, проложивших дорогу к конституции начала XVI в., Леонардо Бруни заявлял:

Равная свобода существует для всех… надежда на получение общественного признания и возвышения одинакова для всех, лишь бы они обладали трудолюбием и природными дарованиями и вели разумный и достойный образ жизни, так как наше государство требует от граждан добродетели и морали. Кто бы ни имел эти качества, он рассматривается как достаточно благородный по происхождению, чтобы принять участие в управлении республикой… Это и есть подлинная свобода, равенство в государстве: не бояться насилия либо злодеяния со стороны кого-либо и наслаждаться равенством среди граждан перед законом и в занятии общественных должностей…⁴⁰

По тем же причинам децентрализованный, почти византийский характер флорентийского правительства обеспечивался системой исдержек и противовесов.

В противоположность прошлому города в 1501 г. никто не сомневался, что флорентийское правительство было исключительно открытым и представительным. И это служило еще одним поводом к тому, чтобы видеть в «Давиде» символ истинной преданности духу свободы.

Большую часть XIV в. конституционная история Флоренции характеризовалась давней напряженностью между «народной» и «олигархической» тенденциями, которые отражали суровое социоэкономическое неравенство и часто ухудшали положение простого народа. Правительство целиком и полностью находилось в распоряжении гильдий. Всех руководителей выбирали из иерархии гильдий, при этом большее влияние имели гильдии «старшие». И это автоматически исключало из управления тысячи рабочих и ремесленников, чье экономическое положение не позволяло войти в гильдии. Но даже членство в «старшей» гильдии не являлось гарантией участия в управлении городом. Выборов в том виде, в каком мы знаем их сейчас, просто не существовало. В каждой гильдии существовал наблюдательный комитет, который отбирал тех, кто мог войти в органы управления. Те члены гильдии, которые проходили отбор, впоследствии выдвигали свои кандидатуры на выборы по жребию. Из пяти-шести тысяч человек, которые теоретически могли принимать участие в управлении городом в конце XIV в., реальную власть получали лишь 30 %. Учитывая, что приоры, «добрые люди» (buonuomini) и 76 гонфалоньеров избирались на два, три и четыре месяца соответственно, количество людей, способных занять эти посты, было очень мало.

Из-за того, что отбор и жребий находились в руках очень узкого круга состоятельной элиты, не только правительство действовало в интересах богатых, но и политику буквально разъедала коррупция. Манипулируя в собственных интересах, сверхбогатые члены гильдий действовали за сценой. Они влияли на выбор членов правительства, используя взятки, неспотизм и угрозы. В 1361 г. восемь человек были осуждены за подкуп. Четверо были признаны виновными во взяточничестве.