Бежит жизнь - [39]

— Хорошо тут все-таки! Праздник телу! Разве можно здесь быть хмурым, удрученным?! Захочешь — не сможешь! Ярко, сочно, солнце, воздух, горы, черт те что!

— Возвращайся сюда, чего там мотаться, — предложил Витька.

— Хорошо, но не по мне. Мне, видишь ли, покорять чего-то надо. Бывают, конечно, минуты роковые, подумаешь: а не осесть ли, не зажить ли как-нибудь спокойно. Но боюсь, скука скрутит. Да и тут, гляжу, в ходу человек фирменный, — весело молол языком словоохотливый Сергей. — Нет уж, если прибиваться, то, по-моему лучше к люду, так сказать, хипповому, который в больших центральных городах ошивается. И дешевле, и смешнее. Никаких тебе гарнитуров, постелил в углу какую-нибудь циновку, сел — ноги калачиком, вроде как ты буддист или просто странная личность. На стены какой-нибудь дребедени навесил, морду Будды или икону присобачил, но так, чтоб туману было вокруг побольше, — любовь к тебе и уважение. Публика соберется, будем вместе о смысле жизни шамкать. Ну, естественно, вокруг всякие девахи появятся, всяческих забвений ищущие. Правда, как она перед тобой начнет глаза закатывать и о бессмыслице существования толковать, то от тоски всех мужских способностей лишишься. Но это ничего. Все равно приятно. Разнообразие сплошное. Тут-то смысл каждого — от другого не отстать, а там — выпендриться. Из кожи вылезти, но выделиться. Личности же все. Индивидуальности.

Под общий смех друзья подняли рюмки, воодушевленно чокнулись, выпили. Принялись раздирать вилками маслянистые, парящиеся перчины.

— Хиппарей и у нас полно, — заговорил Виктор. — А почему ты считаешь, если человек ради машины живет, то плохо? Лучше, что ли, если он дерется, пьет, семью гоняет? Живет, доволен всем, никому не мешает, чего еще надо? Главное, чтоб человеку было хорошо.

Сергей сразу как-то напрягся.

— Ничего я не считаю. Трясучки, говорю, просто нынче много из-за машин, из-за тряпок разных импортных.

— Ну и пусть. Выходной сегодня, вот этот мужик возле машины его проведет, а так бы напился. Лучше, что ли?

Сергей пожал плечами.

— Почему обязательно напился… А может, в кино бы пошел, кто его знает. Но верх счастья чувствовать от того, что машина есть, тоже как-то это, знаешь…

— А что? Кто-то марки собирает, кто на книжки всю жизнь зарплату тратит. У каждого свое. Кому-то нравится всю жизнь у пробирок просидеть, кому-то на заводе горбатиться, кому-то по-другому хочется жить. Пусть каждый живет как хочет.

— Как хочет… — Сергей потупился, снова вскинул голову. — Славка, ты давно в горах был?

Славка, наморща лоб, едва вспомнил: пять лет назад.

— Ты же говорил, тебе машина нужна, чтоб в горы ездить. В горы хочется! Так ведь тысячу раз можно было за это время съездить в горы. Или, думаешь, на машине приедешь — горы лучше будут? А на мотоцикле — уже не то! — напористо выговорил Сергей и повернулся к Витьке. — Что ж, получается, Славка хочет?

— А ты сам-то чего хочешь? — занервничал Славка.

— Не знаю… Ну, может, умом своим жить хочу. И не только ради своего довольства.

— А ради чьего довольства? — ухмылисто скосил губы Виктор. — Для людей, что ли? Никому же ничего не надо, Сережа! Я вон работаю, как посмотрю, так… Разных людей вижу и скажу: всем охота одного — хорошо жить, удовольствия все иметь. А для людей… Это, знаешь… У меня вон дружок один неделю назад на «Волге» под КамАЗ залетел. Самого едва живого в больницу, машина ночь бесхозной стояла. Всего ночь! Всю растащили! Все, что можно было, поснимали! Никто не подумал, что у человека без того горе. Вот и живи для людей.

— Живой друг-то?

— Лежит еще, неизвестно, что будет. Нет, Сережа, сейчас чужое горе никого не волнует. Все — только для себя.

— Справедливости ради хочу заметить, — сказал Сергей, — внутренности из машины твоего друга мог один кто-то вытащить.

— Правильно. Потому что другим ничего не осталось.

— Ну вот смотри, смотри, — подхватил друга Славка. — У меня начальник, у него есть дача. И строили ее и обрабатывают рабочие в свое рабочее время. Я вот думаю своей головой: ему же лучше, чем капиталисту — тот из своего кармана платит тем, кто работает на него, а этот — из государственного!

— Хы, хочешь жить — умей вертеться. Я тебе этих случаев могу рассказать вообще… Уши обвиснут. Всяких повидал. Не ради какого-то там будущего надо жить, — расходился Виктор, но не горячился, просто открывшуюся в последние годы правду на жизнь выговаривал, — надо, чтоб сейчас все было, все удовольствия. Сейчас, сегодня, а потом… вообще, может, ничего не будет. Вот спортом занимался. Все отдавал, думал, это главное в жизни, перспектива, сам знаешь, какая была: самый молодой мастер в республике. Теперь все те, кого я раньше как хотел делал, — международники. А теперь гляжу — зачем это надо? Тренировки, тренировки — это же от всей жизни отказаться. И здоровье свое испортишь: большой спорт — не физкультура. Это нервы, перенапряжение. Жить надо, наслаждаться.

— Может так… — задумчиво сказал Сергей. — Одно могу сказать: ощущение, что человек живет, наслаждается, как ты говоришь, жизнью, всеми порами дышит… появляется, когда видишь человека, как бы это выразиться… отдающего.