Беженцы и победители - [13]
В Броновице уезжают только трое или четверо.
Неподалеку от Катовице вдоль границы спешно строятся оборонительные укрепления. Из окопов, вырытых в песке, улыбаются молодые польские пехотинцы. Они уверены, что задержат и разобьют врага. Перед окопами они устанавливают сваренные на скорую руку противотанковые ежи и разматывают мотки колючей проволоки. На открытом пространстве среди бела дня…
В некоторых катовицких домах взрываются мины с часовым механизмом. Немцы, надрывая глотки, орут: «Хайль Гитлер!» и «Дойчланд, Дойчланд юбер алее». Вокруг Немецкого дома летают камни, тут и там возникают драки. Иногда звучат пистолетные выстрелы.
Войска и полиция наводят порядок, и к ночи полностью овладевают ситуацией. В последний раз…
На землю опускается ночь — тихая душная ночь на 1 сентября 1939 года. А утром Ондрей и Владя просыпаются от артиллерийского грохота. Они бросаются к окнам и заспанными глазами вглядываются в небо. Поначалу видят лишь небольшие тучки в голубой дали. Но проходит несколько минут, и они замечают разрывы зенитных снарядов. Воют сирены, однако никто никуда не бежит. Люди стоят на тротуарах, на трамвайных путях и, всматриваясь в даль, громко переговариваются, смеются, размахивают руками. Это, конечно же, не налет, а просто учебная тревога. И стрельба тоже учебная. В небе не видно ни одного самолета, вообще ничего не видно. Так и надо, пусть немцы знают…
И все же трудно отделаться от тревожного чувства, ведь до границы рукой подать. А если вспомнить сомнительные укрепления, вырытые в песке, и сравнить их с основательными, отлично оборудованными укреплениями на границах Чехословакии… Нет, лучше не вспоминать!
Вскоре стрельба стихает.
Около восьми в комнату руководства «Пшелота» входит Ярда Достал. Человек он тихий, незаметный. И работу, кажется, выбирает себе под стать — что-нибудь очень нужное, но не бросающееся в глаза. Он не любит выступать с пространными речами, не ввязывается в дискуссии на собраниях, даже не поет вместе со всеми. Он только время от времени перекидывается парой слов, но именно с тем, у кого плохое настроение, кого что-то мучает, кто ищет выхода из трудного положения и никак не может его найти. Не тратя лишних слов, он добывает и ремонтирует все, что нужно эмигрантам. Если к обеду дают что-нибудь вкусное, он просит добавку, а потом эту добавку вместе со своей порцией раздает детям. И они бегают за ним, как цыплята за наседкой.
Он страдает астмой, потому что прошел через все, что обычно выпадает на долю профессионального революционера: сидел в тюрьмах, скрывался, голодал. И друзья нередко жалеют его: «Ярда, опять ты кашляешь. Приляг на минутку, отдохни». А он отвечает им с виноватой улыбкой: «Сейчас, сейчас… Вы лучше бы посмотрели на Густу Чабана, ему хуже, чем мне…»
Ярда стоит, опершись о косяк двери, и никак не может справиться с одышкой. Наконец он приходит в себя:
— Во что играете?
— Делим группу на две части. Помоги нам, Ярда, ты ведь хорошо знаешь людей.
— А зачем это?
— На всякий случай. Одна группа — это те, кто поедет поездом, — женщины, дети, больные. Остальные пойдут пешком. Ты в первой группе.
— Как падалица, да?
— Но идти пешком ты не сможешь. Обидного здесь для тебя ничего нет. Нам нужно, чтобы с этими людьми находился человек, который способен им помочь. Ведь всякое может случиться.
— Конечно, всякое. Так торопитесь. Скорей решайте, скорей!
— Спокойно, без паники!
— Я не собираюсь паниковать, но поторопиться все-таки придется. То, что должно было случиться, случилось. Война началась.
Ее ждали давно, и тем не менее все еще надеялись, что стрельба окажется учебной, чем-то вроде демонстрации. Решили прежде всего ускорить подготовку к отправке группы в Краков, чтобы оттуда вместе с краковской группой эмигрантов продолжать путь на восток, к советским границам. Рассчитывали, что те, кто не может идти пешком, сегодня ночью или в крайнем случае завтра утром отправятся поездом. Остальные поедут следом за ними, а если не получится — пойдут пешком. Этой группой поручили руководить Франтишеку Энгелю. Он опытный организатор, в любой ситуации умеет сохранять оптимизм. Кроме того, он офицер запаса и хороший врач. Он работал хирургом в Берегове, в Криве, что под Хустом, и в Рахове.
Пока формируются группы и пакуются чемоданы, обстановка на улицах Катовице меняется. Опускают жалюзи владельцы магазинов, покидает кафе и рестораны обслуживающий персонал, через площадь Пилсудского вопреки всем дорожным знакам едут несколько автомашин, а за ними тянется длинный караван почтовых повозок, в которые впряжены лошади, — эвакуируется почта. К полудню пустеет и здание государственной полиции. Снова воют сирены и грохочет зенитная артиллерия. Теперь отчетливо видно, как в небе под прикрытием «мессершмиттов» хозяйничают «юнкерсы». Видны и дымки разрывающихся в небе снарядов, но польская артиллерия бьет явно наугад, не причиняя фашистским самолетам никакого вреда. Поэтому они не реагируют на стрельбу плохо обученных польских артиллеристов и, зловеще блестя на солнце, эскадрилья за эскадрильей летят дальше на восток.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.