Безбилетный пассажир - [2]

Потом стала проступать белая паутина мачт и вантов, и наконец возникли люди, облокотившиеся на поручни.

Чемоданы, громоздившиеся на катере, были подняты на борт с помощью талей. Наверху, возле трапа майора Оуэна ждал помощник капитана.

— Вам удалось подобрать для меня хорошую каюту?

— У вас будет самая лучшая — номер один. Потрудитесь следовать за мной…

Им предстояло познакомиться друг с другом — их совместное плавание только начиналось. Другие пассажиры уже все перезнакомились — они вместе отплыли из Марселя три недели назад.

Когда отплывали, там стояла зима — февраль с холодными дождями, и целых четыре дня маленький пароход с трудом прокладывал себе дорогу среди серой мути. Выходя подышать на палубу, пассажиры надевали пальто и засовывали руки поглубже в карманы.

Офицеры, команда, опытные пассажиры знали, когда именно это должно закончиться. Это произошло, как и должно было произойти, примерно на широте Азорских островов. Утром пятого дня плавания пассажиры проснулись среди безмолвия, казавшегося почти нереальным: волны, утихнув, уже не бились с монотонным шумом о корпус корабля, машины не стучали, а переборки не скрипели от качки.

Можно было подумать, что кораблик замер в пространстве среди тишины и безмолвия. С палубы открывалась необозримая чуть светловатая синь, в которой сливались и морская, и небесная лазурь.

Некоторые пассажиры, вооружившись биноклями, различали зеленые холмы островов. А два дня спустя на палубе замелькали белые пятна полотняных костюмов.

Вскоре стало известно имя худого озабоченного человека, занявшего каюту рядом с салоном первого класса: мсье Фрер, инспектор колоний, направлявшийся осматривать французские владения в Тихом океане.

Вошли в привычку партии в бридж между супругами Жюстен и Лусто, так же, как и аперитивы перед обедом и ужином. Все знали по имени капитана, знали привычки всех членов команды.

На стоянке в Пуэнт-а-Питре все пассажиры отправились в дансинг, даже миссионер из второго класса.

Когда вошли в Кристобаль, оказалось, что «Арамис» опередило шведское судно и повсюду — на улице, в барах, на базаре и в кабаре — им встречались шведы.

Затем «Арамис» пересек канал. Изредка один из играющих выходил, поднимался на палубу, вглядывался в темноту и, вернувшись, объявлял: «Третий шлюз… Четвертый… Пятый…»

Почти все пассажиры уже не раз плавали по этому маршруту, а потому даже не выходили на палубу взглянуть на гигантские шлюзы.

— Долго мы простоим в Панаме?

— Чаще всего здесь оставляют болтаться на рейде… Если только не нужно будет взять на борт какой-нибудь груз… Но, похоже, капитан на это не рассчитывает…

Бросили якорь на рейде.

И все-таки на корабль взяли двух новых пассажиров. Кто-то сообщил об этом в кают-компании, которая представляла собой небольшое помещение, где стояло всего шесть игорных столов с несколькими креслами и было подобие окошка со ставнями — оно служило баром.

— Кто они, мсье Жанблан?

Размеры судна не позволяли содержать многочисленный обслуживающий персонал, и потому мсье Жанблан одновременно исполнял обязанности помощника капитана и метрдотеля.

— Английский майор — некто Филипп Оуэн и второй — француз, который давно живет в Панаме.

— Спорим, что каюту номер один отдали англичанину.

Все пассажиры претендовали на эту каюту, потому что она находилась напротив трапа, под углом к левому борту, на теневой стороне.

Мсье Жанблан извинялся:

— Только после Панамы, мсье Жюстен… У нас инструкция — по мере возможности держать ее свободной, на случай, если вдруг в Панаме сядет какая-нибудь важная персона.

Но разве мсье Жюстен, вот уже двадцать лет служивший управляющим в колониях и в восьмой раз следовавший по этому маршруту до конечного пункта Порт-Вила, что на островах Новые Гебриды, не был важной персоной? Если бы не присутствие на судне инспектора колоний, мсье Жюстен мог бы разделять трапезу с самим капитаном.

Мадам Жюстен пошла удостовериться, действительно ли пресловутую каюту отвели англичанину.

— Мужчина средних лет, — объявила она, возвратясь. — Выглядит очень прилично.

Двери в каюту были распахнуты, чемоданы лежали на красном ковре. Второму пассажиру отвели каюту номер шесть, справа от лестницы, — одну из двух кают, не выходивших на нос, где даже днем было прохладно.

— Нумеа?

— Таити…

— А англичанин?

— Таити…

Тем лучше. После Таити Жюстенам и некоторым другим пассажирам предстоит еще одиннадцать дней плавания, а каюта номер один освободится. К тому времени на борту оставалось обычно не более десятка пассажиров, и для них начиналась замечательная жизнь.

Бармен знал вкусы каждого. Требовалось только подать ему знак.

Послышался лязг якоря.

— Последнюю партию?

Они играли, пока снявшийся с якоря корабль слегка раскачивался прежде чем взять нужный курс. Француз вошел в кают-компанию и тотчас же направился к бару.

— Двойной коньяк.

Вместо приветствия он коснулся виска кончиками пальцев и теперь, потягивая коньяк, наблюдал за играющими. Дважды он выходил на палубу удостовериться, что «Арамис» отчаливает от берега. Дважды просил наполнить свою рюмку. Но, наблюдая за игрой, не обмолвился ни словом.

Что касается майора Оуэна, то видели, как он прошел по палубе мимо кают-компании. Промелькнула его слегка раздавшаяся фигура, отмеченная какой-то особой элегантностью, в наглухо застегнутом белом шелковом костюме. Серебристые волосы обрамляли загорелое лицо.