Без тормозов. Мои годы в Top Gear - [72]
А когда Большую западную железную дорогу в XIX веке переделывали с семифутовой колеи на четыре фута и десять дюймов, сколько на это ушло времени, рискнете угадать? Смотрите: поднять рельс на всем пути от Лондона до Бристоля, сдвинуть точно на два фута два дюйма и снова прикрепить к шпалам без помощи кранов и иных механических устройств. Что ж, я скажу. Это сделали за ночь.
Заметьте, у железной дороги не стояла над душой туча чиновников из охраны труда, которая все тормозит сегодня. Ни один из тех, кто сейчас работает на М25, не делает никакой работы. Они там ходят друг за другом задом наперед в светоотражающих жилетах и следят, чтобы никто не споткнулся.
Утром того же дня во Франции я видел серьезную аварию. Маленькая Toyota вылетела через разделительную полосу и воткнулась под автопоезд. У нас после такого дорогу перекрыли бы на два часа, пока ребята в фосфоресцирующих жилетках проверят, в порядке ли покрытие и разделитель, а там просто выставили знак, предлагающий сбросить скорость, и все. Не перекрыли ни одной полосы.
Или вот превышение скорости. Конечно, французы тоже закручивают гайки, но если тебя ловят, жандармы не станут делать вид, будто ты только что изнасиловал президента Ширака. Просто вынут у тебя из бумажника 100 евро, и дело с концом.
У нас же совсем не то. По М25 на каждой рамке висит новое ограничение. Только что было 60, стало 40, а через минуту — 50, и горе тому, кто не послушает, поскольку камеры тут торчат через каждые 500 метров. Нельзя не подумать, что эта свистопляска с ограничениями придумана специально, сбивать водителя с толку. Чтобы тому приходилось изысканно вальсировать.
Камеры, говорят нам, остужают горячие головы и спасают жизни, но мы-то знаем, что это чушь. Во Франции ставят черный силуэт человека, где кто-то разбился насмерть. И знаете, это довольно жутко. Миновав пятый силуэт за 50 километров, я решил, что еду слишком быстро, и сбросил газ.
Конечно, удовольствие ездить по французским шоссе стоит приличных денег — вчера путь от Мийо до Парижа обошелся мне в £30 — но ты видишь, что эти деньги действительно тратятся на дороги: они ровные, чистые и оборудованы всем необходимым.
Например, вы видели грандиозную новую дорогу от Монпелье до Клермон-Феррана? Или мост, построенный в Мийо, — он такой высоты, что под ним спокойно встанет Кэнэри-Уорф[140]?
Знаете ли вы, что сегодня каждый четвертый британец работает в государственных структурах? Число работающих на правительство — больше, чем население Шеффилда. Нам постоянно обещают сократить госслужащих, но пока сокращения коснулись только силовиков.
Именно поэтому у нас такой кошмар с благоустройством. Поэтому М20 щербата, как лунная поверхность, а дорожные работы на М25 никак не заканчиваются. Просто государственные учреждения ничего не делают.
В нынешней миграционной проблеме есть горькая ирония. Тысячи людей едут к нам из стран, прежде отделенных железным занавесом, и обнаруживают, что по ту сторону улыбки мистера Блэра их ждет полмиллиона большевиков. И что они не переехали в Великобританию, а перенеслись назад во времени.
Потому-то меня иммигранты не тревожат ни капли. И в один прекрасный день, когда у нас соберется довольно польских сантехников и болгарских автомехаников, мы, может быть, избавимся от скалящейся лопоухой макаки. И заменим ее исправной дорожной системой.
Декабрь 2005 года
2006
1. I don’t feel like Dancin’ — Scissor Sisters
2. Chasing Cars — Snow Patrol
3. Crazy — Gnarls Barkley
4. America — Razorlight
5. Rehab — Amy Winehouse
1. Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца
2. Ночь в музее
3. Тачки
4. Люди Икс: Последняя битва
5. Код да Винчи
Bugatti Veyron
Порой мне жаль, что я не Джеймс Мэй. Ясно, я завидую не его свитерам, не прическе и не коллекции пластинок Баха. Не нужны мне ни его дом, ни его машины, ни акцент, ни умение чинить мотоциклы, ни кожаные балетки, что он недавно купил.
Но вот его организованности и упорядоченности ума мне временами хочется, поскольку эти качества куда как облегчают жизнь журнального колумниста. Вот, например, Ричард Литлджон[141]. Вы всегда можете сказать заранее, как он представит ту или иную новость. И так же было с покойным Обероном Во[142]. Прочитав в его автобиографии, что он в три года возненавидел рабочий класс, вы в точности знаете, как этот человек выскажется в кадре по любому поводу: от уличных беспорядков во Франции до «Большого брата».
Джеймс таков же. У него пиво должно быть бурым, а дом — бежевым. Я всегда знаю, что он думает о новой машине задолго до того, как он на ней проедет. Обычно, что она гейская. И я знаю, что он будет называть ее гейской до конца своих дней.
Такое мне не под силу. Я успеваю поменять мнение шесть-семь раз до того, как встану с постели. Сию минуту я думаю, что единственный способ разобраться с недовольной мусульманской молодежью — это сбросить на них бомбу, а в следующую минуту думаю, что бомбу надо бросать на Америку.
Я примеряю мнения, как одежду, стоя перед зеркалом и пытаясь понять, идет ли мне. Бывает, только дома вижу, что ошибся в выборе, и тогда выбрасываю обнову и отправляюсь за другой.
