Без поцелуя на прощание - [35]

– Мы хотим заявить о покушении на убийство, – говорю я, и меня одолевают сомнения, прежде чем слова срываются с губ.

– Да, – жалостливо подтверждает Эйва, слишком активно кивая.

Поведение полицейского совершенно меняется, и он внезапно начинает вести себя на удивление официально и профессионально.

– Покушение на убийство? – эхом отзывается он.

– Да, – отвечает Эйва, и ее речь становится невнятной.

Полицейский быстро оглядывается и кивком просит о помощи своего коллегу.

– Хорошо, мне нужно, чтобы вы дали свидетельские показания, – доброжелательным тоном объясняет он. – Вы пострадали?

– Нет, – быстро отвечаю я. – Он пока еще не успел ничего сделать.

– Ага, но он собирается, – быстро вставляет Эйва.

– Кто? – спрашивает сбитый с толку полицейский.

Я киваю:

– Мой муж.

– Ваш муж покушался на убийство? – спрашивает второй полицейский, приближаясь к нам.

Всем своим видом он напоминает пародийный образ полицейского из глубинки с большой выслугой. Он крепко сбит, но имеет несколько заметных лишних килограммов. На воротнике его формы видны свежие желтоватые пятна. Я чувствую запах жареных яиц: виновница, начатая булочка к завтраку, лежит у него на столе. Из-за неряшливого вида трудно воспринимать его всерьез.

Полицейский стоит рядом с красивым юным офицером, и его лысая голова почти вровень с плечами молодого коллеги. Комичная парочка. Они выглядят так, будто только что вернулись с конкурса двойников Лорела и Харди[13]. Очевидно, что в их участке редко заявляют о серьезных преступлениях, ведь они оба, кажется, испытывают не меньший дискомфорт, нежели мы.

Я перевожу взгляд на Эйву, чтобы проверить, не заметила ли и она, как необычно они выглядят, но она слишком занята тем, что пускает слюни на Офицера Мечты. Я грустно улыбаюсь сама себе, осознавая, как сильно скучаю по Марку. Он бы молча посмеялся вместе со мной. У меня сжимается сердце, когда поражает мощное осознание того, что мы больше никогда не сможем вместе смеяться над шутками. После всего уже нет надежды на то, что мы когда-либо станем прежними. Никому бы не понравилась шутка, которая начинается со слов: «Эй, помнишь тот раз, когда тебя арестовали за покушение на убийство…»

– Хорошо, милая, – произносит невысокий офицер после долгой неловкой паузы. – Итак, не могли бы вы сперва назвать свое имя?

– Лаура Кавана.

– Приятно познакомиться, Лаура. Я сержант Дэвид Клэнси, – улыбаясь, он протягивает мне руку.

Я нехотя пожимаю его жирную ладонь. Его глаза лучатся добротой, и мимолетная улыбка немного успокаивает мои расшатанные нервы.

– Хорошо, Лаура, не могли бы вы назвать свой домашний адрес?

– Бэлливью Роуд, 146, Лукан[14], Южный Дублин[15].

– Лаура Кавана? – произносит молодой офицер, зачем-то переспрашивая мое имя. Он повторяет его еще по меньшей мере дважды, как будто пытается избавиться от застрявшего в груди кашля. Его глаза прожигают меня насквозь, и я чувствую себя жутко поглощенной самой собой.

– Да, – подтверждаю я, раздраженная тем, что своим подходом он доставляет мне дискомфорт.

– Я где-то слышал это имя, – говорит он.

Сержант не произносит ни слова, переводя внимание с меня на молодого полицейского.

– А, ну да, теперь я припоминаю, – заявляет молодой офицер.

Чересчур широкая улыбка, в которую растягиваются губы, не добавляет шарма его внешности. Я внезапно перестаю считать его привлекательным в принципе.

– Я помню, что не так давно читал вашу историю в газете. Мне очень жаль, что вы столкнулись с такими трудностями.

– Спасибо, – удивленно отвечаю я.

Я не знала, что об аварии писали. Должно быть, тот день был небогат на события. Я поворачиваюсь к Эйве и вижу, что она качает головой. Подозреваю, что была в коме, когда настала моя минута славы.

Сержант сужает глаза, и его лицо приобретает кислое выражение. Затем он без слов дает понять молодому офицеру, что сам всем займется. Молодой полицейский понимает не такой уж тонкий намек и уходит.

– Прошу прощения, милая, – говорит сержант, снова поворачиваясь ко мне лицом. – Клянусь, этот молодчик слишком много работает. Прошу, продолжайте. Расскажите, почему вы так беспокоитесь за свою безопасность.

– У моего мужа роман с нашей соседкой, и они пытались отравить меня, – выпаливаю я, не успев перевести дыхание.

Сержант сочувственно кивает.

– Хорошо, – мягко произносит он. – Это очень серьезный случай.

– Я знаю, – с жаром соглашаюсь я.

Краем глаза я замечаю, что Эйва флиртует с молодым полицейским. Она трется ногой о заднюю часть икры другой ноги и наматывает мягкий завиток волос на свой детский пальчик. Сейчас ее поведение прямо противоположно представлениям о помощи. Вместо этого она только отвлекает.

– Регулярно ли ваш муж в прошлом демонстрировал признаки жестокого поведения? – продолжает сержант Клэнси. – У вас на руке жуткий шрам.

Я инстинктивно прижимаю одну ладонь к другой.

– Нет, Марк не такой… – на секунду я замолкаю и спрашиваю себя, почему после всего, что случилось, я все еще инстинктивно защищаю своего мужа. Что я здесь делаю?

– То есть нет, это первый раз, когда он попытался навредить мне. Но ранее я подслушала, как он говорил, что хочет меня отравить.