Без переводчика - [9]

Стекло, сверкающее, как золото и серебро, стекло с жилками мрамора, стекло, пылающее рубином, яхонтом, искрящееся чистой капелькой бриллианта, стекло в тысячах превращений! Вот темный овал, на котором четко выделяется матовый рельеф — античная головка девушки. Неужели это не настоящая камея, а тоже стекло? Да, стекло. А эти бусы из жемчуга? Тоже стекло! А те, каменно-тяжелые, словно из зеленого оникса? Стекло! Всюду только стекло. Яблонецкие мастера сделают из стекла все, что хотите: они волшебники.

Десятки художников готовят эскизы новых изделий — бус, брошек, ожерелий, браслетов, заколок, клипсов, украшений для шляпок, для верхней одежды, для индийского сари, для арабской чалмы, для мексиканской мантильи: ведь Яблонец работает на весь мир.

Мы видели хранилище образцов — большие комнаты со стеллажами и картонными ящиками. Это главная сокровищница фабрики, здесь множество вещиц-эталонов и каждую можно по желанию заказчика размножить в каком угодно количестве. Продукция — так называемая бижутерия — поражает не только разнообразием, вкусом, но и дешевизной. В Чехословакии вообще умеют делать вещи хорошо, красиво и дешево, и пример Яблонца, пожалуй, особенно показателен в этом отношении. Секрет в том, что современная техника сочетается здесь с искусством мастера. Опытный мастер, обладающий глазом и душой художника, выполняет окончательную сборку какого-нибудь пучка ромашек, лежащего на подкове.

Сборке же предшествует работа многих, иногда изумительных по сложности и «ловкости» машин, которые автоматически в массовых размерах готовят детали.

Мы не видели еще стеклянных ваз, графинов, бокалов, то есть того, что издавна носит название богемского хрусталя. Это специальность другого городка — Железни-Брода. Такой же краснокрыший, похожий на семейство грибков, он славится безделушками, выдуваемыми из стекла, и хрусталем. Фабрика скромна, не примечательна ни масштабами, ни оборудованием.

В цех приносят ящики с посудой, — то бокалы и вазы из стекла, сделанного по особому рецепту, но гладкие, тусклые — словом, самого обыкновенного вида. Девушка с льняными волосами, в синем халате макает в эмалевую краску кисть и проводит по стеклу белые полосы. Вот здесь надо наносить борозды. Плечистый рыжеватый юноша, тоже в халате, берет обеими руками вазу и приближает к крутящемуся карборундовому кругу. Стекло и минерал соприкасаются с мягким, шуршащим свистом. Нужно очень умело держать стекло, подставляя его шлифующему лезвию, очень точно рассчитать движения, чтобы борозда не ушла дальше указанного краской маршрута, не углубилась чрезмерно, не расколола вазу. И наступает чудесное преображение стекла. В широкие окна цеха смотрит жаркий полдень, и новорожденная ваза горит, словно радуясь солнцу, играет синими, красными, желтыми огоньками. Коснитесь ее — она ответит певучим звоном, который долго будет висеть в воздухе. Теперь стекло трудно отличить от хрусталя. Это и есть так называемый богемский хрусталь.

На десять — пятнадцать километров вокруг Железни-Брода и Яблонца простирается край стекла. Почти в каждой деревне работают со стеклом. Это местный подсобный промысел земледельца, лесоруба. Фабрика не убила кустарного производства, а вобрала его в себя. Сельские мастера — это в сущности рабочие, получающие работу на дом. Они заняты либо сборкой украшений, либо подготовкой металлических каркасов, а то и выдувают стекло в артельных мастерских. Словом, кустарям поручаются отдельные операции, не требующие заводского, машинного труда.

Не так давно мастера стекла создали новый жанр — скульптурный. На опытном заводе стекло выливают в большие формы, как гипс или бронзу. Самое сложное — охладить стекло и вынуть его из формы без повреждений. Сотни опытов окончились неудачей, но это не остановило скульпторов. Теперь техника отливки крупных, в рост человека, изваяний уже освоена. Театры, клубы заказывают статуи, барельефы из стекла.

Если бы статистики подсчитали потребление стекла в разных странах мира, то мы, наверное, увидели бы на одном из первых мест Чехословакию.

День мы закончили на Снежке, голой, каменистой пирамидой возвышающейся над лесами. Юный турист, наш утренний пассажир, был прав: человек, стоящий на вершине, чувствует себя на островке среди волн зеленого моря. Ветер колышет кроны, шум хвойных чащ, кажется, долетает сюда, и в нем слышится поступь великана Крконоша — хозяина гор.

В судетских лесах

Мы углубились в леса.

До сих пор, на равнинах, нам попадались лишь кусочки леса — небольшие, кругом опаханные, чистые, как парк, без валежника, без сухостоя, насквозь пронизанные солнцем. Здесь же, в горах, раскинулось подлинное лесное царство. Вяз, липа, граб, осина, выше — ель, сосна. Сказка населила лес гномами — маленькими умными существами, живущими в норах, под корнями. Гномы научили людей делать стекло, гнать смолу, плавить железо.

Наука — ей нет дела до сказок — насчитывает здесь десятки видов птиц, множество диких животных: зайцев, кроликов, серн, муфлонов, ланей, лисиц, барсуков. Кое-где встречаются кабан и волк.

Всех этих жителей леса перечислил мне директор здешнего лесного хозяйства, бывший партизан. Во время войны он был ранен в ногу и теперь хромал, однако это не мешает ему быть страстным охотником. С ним я коротал вечер и узнал от него много интересного о лесе.