Без наказания - [29]

— Ты заразился лондонской лихорадкой. Говорил я тебе: не забивай себе голову всякими идеями.

— Ты так думаешь?

— Ну-ка, только честно, разве ты не лелеял мечты о том, что тебе предложат работу в Лондоне?

— Может, ты и прав. Но это не всерьез.

— Мы все прошли через это, мой мальчик, все до единого. Помню, какое меня охватило возбуждение, когда «Нью-Стайтс-мен» напечатала мою статью о репертуаре местных драмкружков. Я видел сны, я грезил наяву, и вот я отправился в Лондон. Мне дали отрецензировать книгу, посвященную театру. Написать всего пятьсот слов. Я написал блистательнейшую рецензию, над которой изошел кровавым потом. И что ты думаешь? Забастовка печатников. Моя рецензия так никогда и не увидела света.

Хью вздохнул. Он уже несколько раз слышал эту историю, причем в различных вариантах.

— Может, ты и прав.

— Конечно, я прав. Забудь про дело Гая Фокса. Ты заработал на нем построчно, и больше ничего. Давай выйдем и спрыснем это дело.

— Я готов.

Даже себе он не смел признаться в том, что ему скучно и что он с нетерпением ждет процесса.

Ровно за неделю до рождества Магнус Ньютон и его поверенный Чарльз Эрл почтили своим присутствием город. Они сидели в отдельном кабинете в «Гранд», ожидая Гарднера и его дочь. Магнус Ньютон прошелся на своих коротких ножках по комнате, выглянул из окна на мокрые улицы и недовольно проворчал себе под нос:

— Отец — пламенный лейборист-активист. Верно?

— Говорят.

— Но нам ни к чему путать сюда политику. И без того дело запутанное. Однако, коль папаша член совета, мальчишка должен быть неплохо воспитан. Во сколько у нас с ним встреча?

— В четыре часа.

— Хорошо, что я надел толстое пальто — в наших тюрьмах собачий холод. Здесь тоже. Почему бы им не затопить камин вместо этих проклятых радиаторов?

Поверенный отлично знал причину недовольства Ньютона. В наши дни мало кто из барристеров имеет желание беседовать с клиентом, интересы которого он защищает в деле об убийстве. Они предпочитают посредничество поверенных. В данном же случае «Баннер» настояла на том, что Ньютон должен навестить своего клиента самолично. В отеле ждал фотограф из «Бэннер», который должен был сфотографировать Гарднеров, беседующих с Ньютоном и Эрлом, сделать снимки барристера и солиситора возле тюремных ворот, а также запечатлеть их в Фар Уэзер и в поселке Плэтта. Это будет целый сюжет в картинках, а Ньютон был очень охоч до рекламы. И тем не менее вел себя весьма неучтиво.

Обмениваясь рукопожатиями с Гарднерами, Ньютон постарался составить о них впечатление. Отец ему, в общем, понравился, да и дочка ничего, только уж больно скромна и проста. Ньютон, преклонявшийся перед броской красотой, не удостоил ее особым вниманием.

Минут через пять в комнату заглянул фотограф.

— Ну, можно уже? — спросил он.

— Можно, — сказал Эрл.

— Пожалуйста, сядьте потесней. Мистер Ньютон пусть будет посередине. Занят беседой с мистером Гарднером.

Ньютон стряхнул пепел, который почему-то всегда собирался на его жилетке. Гарднер встал.

— Что все это значит?

— Этот джентльмен из «Бэннер», — пояснил Эрл. — Он будет нас снимать.

— Новый фокус с вашей рекламой?

— Просто он щелкнет пару снимков, вот и все.

— Пару снимков. Они только тем и занимаются, что делают свои бесцеремонные снимки и суют носы в чужие дела. У меня прямо-таки руки чешутся разбить эту проклятую камеру. — Гарднер шагнул в сторону фотографа, и тот в испуге попятился назад. — А я-то думал, это будет серьезное совещание по делу моего сына. На самом же деле мы снова прыгаем через обруч, а «Бэннер» щелкает бичом. Вот что: я не намерен сниматься. Либо он уйдет отсюда, либо я.

— Мистер Гарднер. — Ньютон вскочил со своего места и теперь смотрел на Гарднера снизу вверх — маленький краснолицый бычок, собравшийся поддеть противника рогом. — Вы вступили в соглашение с «Бэннер».

— Да, но я и представить не мог, во что все это выльется.

— Тем не менее вы знали, что это так или иначе повлечет за собой гласность. Если не хотите соблюдать уговор, так и скажите. Мы с мистером Эрлом откажемся от этого дела. Если же хотите, чтобы мы продолжали защищать интересы вашего сына, извольте сесть на место.

Гарднер сел и скрестил на груди руки.

Совещание продолжалось двадцать пять минут. Говорить им было действительно не о чем. Когда оно кончилось, Эрл поздравил Ньютона с успехом.

К тюрьме они подкатили в такси, фотограф ехал следом. Од сделал пару снимков на фоне тюремных ворот: задумчивый Ньютон стоит под дождем с непокрытой головой, а рядом Эрл с портфелем под мышкой.

Ньютон беседовал с Гарднером наедине, в малюсенькой комнате с двумя стульями. Лесли Гарднер был очень бледен и выглядел моложе своих семнадцати. Ньютон уже знал основные моменты его рассказа, однако снова пробежался по ним. Итак, в четверг вечером они поехали в Фар Уэзер, где бросали фейерверки. Он не сбивал никакой девчушки и не боролся ни с каким молодым человеком. Он не кричал: «Всыпь ему, Король!» На следующую ночь, в пятницу, когда убили Роуки, он был освобожден полицией одновременно с другими ребятами, отправился прямо домой и лег спать.

— Теперь, что касается пятен крови на твоей кожаной куртке. Они той же группы, что и твоя кровь. Группы О. Не припомнишь, когда мог их посадить?