«Без меня баталии не давать» - [33]

   — Что ж, постараюсь вам помочь, Пётр Алексеевич. Дело в том, что я ещё являюсь директором Ост-Индской компании...

   — Бог мой! — не удержался Пётр от радостного восклицания. — Это же прекрасно!

   — Погодите радоваться, Пётр Алексеевич, я же не один, нас несколько директоров. Я буду на совете директоров говорить об этом. Будем надеяться, что мне не откажут.

Вернулся Пётр к своему Великому посольству, расположившемуся в одной из отведённых гостиниц, в хорошем настроении, однако о разговоре своём с бургомистром сообщать никому не стал, чтоб не сглазить. А решил немедленно с ними выработать программу переговоров с голландским правительством.

   — Первое, постарайтесь склонить Голландию к союзу против Турции, — начал настаивать Пётр.

   — Это сумнительно, Пётр Алексеевич, — вздохнул Головин.

   — Почему, Фёдор Алексеевич?

   — Ну суди сам. Они только что кончили войну с Францией, теперь ведут с ними в Рисвике переговоры о мире[41]. Если заключат мир, а всё идёт к тому, что заключат с Людовиком мир, то как же им идти на союз с нами? Пётр Алексеевич, смекни-ка?

   — Пожалуй, ты прав, Фёдор Алексеевич. Если мы у них Польшу увели, то за Голландию Франция костьми ляжет.

   — Да она-то не ляжет. Голландцы сами не захотят с Францией ссориться.

   — И всё равно, Фёдор Алексеевич, попробовать надо.

   — Конечно, будем склонять, на что ж мы сюда приехали, как не для этого.

   — Вы раньше времени об этом заговорили, — сказал Лефорт. — До переговоров ещё далеко. Правительство-то в Гааге. Вот въедем туда, даст Бог, тогда и переговорим. А сегодня нас пригласили в театр. Герр Питер, ты бы переоделся для сего случая во что приличное.

   — У тебя есть что-нибудь?

   — Для такого случая приищем в моих баулах царю подходящее платье.

В тот вечер в театре Амстердама давался балет «Очарование Армиды». Великие послы с Питером сидели в одной ложе, внимательно следили за происходящим на сцене.

После спектакля Лефорт спросил Петра:

   — Тебе понравилось?

   — Да так, — неопределённо пожал Пётр плечами. — По раз люди идут смотреть, видимо, это надо. Воротимся домой, прикажу соорудить такую же храмину в Москве.

   — Где?

   — А хотя бы на Красной площади.

На следующий день Петра и великих послов бургомистр Витзен пригласил осмотреть амстердамские верфи. Сам водил их, сам объяснял, и столь обстоятельно, что Пётр сказал ему:

   — Николай Корнеевич, так вы и в кораблестроении великий знаток.

   — Как же мне не знать сего дела, когда я и по нему книжку издал.

   — Ну вот. А отчего ж мне не прислали, я ж просил у вас в письмах чертежей яхт, гальот, флейт?

   — А когда ж это было-то, Пётр Алексеевич, уж три года тому. А книжка вышла только что. И потом, вы просили точных мер разным судам, а ведь всякий мастер делает по своему рассуждению, как ему нравится.

   — Но всё равно какие-то пропорции должны быть соблюдены? — допытывался Пётр.

   — Возможно, возможно, — пожимал Витзен плечами, дивясь дотошности своего гостя. — Но я и в книжке не даю точных размеров.

Осматривая строящиеся корабли, Пётр не скрывал своего восхищения:

   — Вот настоящие мореходы! А у нас что?

   — Но, герр Питер, — возражал Лефорт. — Если мы в Норонеже построим такой, как же он поплывёт? Он тут не сядет на грунт.

   — Вот то-то и оно, Франц. Море нам надо, море, а не речка, где, как говорит Алексашка, воробьям — по мудям, заяцам — по яйцам.

Витзен рассчитывал, что пройдут по верфи, посмотрят да вернутся в управление компании, где ждали уже столы, уставленные винами и закусками для торжественного ужина в честь царя. Но Петра не так просто было увести с верфи, он не довольствовался внешним осмотром. Лез на палубу, спускался в трюм, лазил там по всем переходам, допытывался, для чего предназначено то или иное устройство. Добирался даже до балласта, проверял его крепление. К концу экскурсии Витзен, уже выбившийся из сил, не стал спускаться вниз за Петром, посылал вместо себя кого из мастеров. Несколько раз он пытался напомнить Петру:

   — Может, хватит, Пётр Алексеевич, нас ведь ждут в Ост-Индской компании.

   — Ещё вон тот фрегат осмотрим, и всё.

Однако после фрегата Петра увлекал стоявший за ним корвет, потом галиот. Он измучил не только Витзена, но и великих послов. Где-то, махнув рукой, отстал Возницын. Наконец Лефорт не выдержал:

   — Питер, в конце концов, поесть надо, да и Ивашка Хмельницкий рассердится.

   — Не говори, — согласился Пётр. — Жрать как волк хочу.

В Ост-Индской компании Витзен представил Петру всех директоров. Пётр жал им руки и говорил, не скрывая восхищения:

   — Это здорово! Ваша верфь чудо! Спасибо.

А кому ж не льстят подобные хвалы, да ещё из уст государя великой державы. И директора тут же, пока гости рассаживались за столы, буквально мимоходом скучковались около Витзена, перекинулись несколькими фразами, покивали головами и расселись между гостями.

Витзен, как директор компании и бургомистр Амстердама, взял руководство застольем на себя.

   — Господа, прошу наполнить ваши бокалы.

И когда бокалы были наполнены, произнёс тост за здоровье великих послов России и высокого гостя Петра Алексеевича. И едва он кончил и все поднесли ко рту чарки, как небо с грохотом окрасилось фейерверком. Пётр был в восторге. Едва выпив первый бокал, он тут же наполнил его снова и, вскочив, предложил тост: