Без лица - [108]

________________

В деревенской церкви он произносит слова рождественских песенок и чувствует сладость лучшего профессорского портвейна на губах. «Мы, три волхва…»[191] Свечи, витражи, а снаружи — бодрящий котсуолдский[192] Сочельник. Впереди еще три дня рая, вокруг лежит снег, хрустящий и ровный. «О, чудесная звезда!..» Стар идет рядом с ним по дорожке между изгородей, и он чувствует тепло ее руки через сырую рукавицу. После того как профессор уснул, они отворили дверь в темноту лодочного сарая, затопили печку и сидят, слушая, как снаружи журчит река. Пальто распахнуты, пуговицы расстегнуты, слои шерсти и хлопка раздвинуты в поисках теплой плоти. Ее рука проскальзывает к нему в брюки, а он задирает до талии ее нижнюю юбку, беспорядочно целуя — скулы, горло, ухо. Вскоре она тесно прижимается к нему, стискивает его бедра своими, стонет и извивается. «Да, — всхлипывает она, когда кончики пальцев Джонатана забираются глубже, — да, сделай это со мной, съешь мой пирожок с вареньем!»[193] Он уткнулся лицом ей в грудь и не слышит ничего, кроме стука крови в ушах. Ее ритм замедляется. «Не останавливайся». Он продолжает. Она вновь стонет. «Пожалуйста, не останавливайся». Он продолжает, поглядывая вверх, на ее лицо, мерцающее алым и золотым в неярком свете. Ее глаза крепко зажмурены. Так, будто она не с ним… Ему не хватает времени на то, чтобы додумать эту мысль, потому что внезапно глаза Стар распахиваются, и она застывает в его объятиях. «О господи, — говорит она. — Это отец». Так оно и есть: Чэпел идет по саду, выкрикивая их имена, и его голос становится все ближе.

Спустя несколько секунд, полностью одетые, они успевают пройти половину дороги к дому. На лицах — образчики ангельской невинности. Профессор как будто не замечает ничего необычного.

— Ах, вот ты где, Астарта. Что это вы делали в сарае? Боюсь, мне придется позаимствовать у тебя мистера Бриджмена. Мне нужно с ним кое-что обсудить.

— Я думала, папа, ты уже спишь.

— Я и спал. А сейчас пришло время для дел. Пойдем, мальчик мой.

Джонатан проходит в кабинет. Профессор шагает взад-вперед с измученным лицом. В последнее время ему едва удается вздремнуть. Положение дел в мире ухудшилось, мир снова наполнен цепочками сходства и бессмыслицы смысла. Сев за стол, он тут же попадает в водоворот ассоциаций. Джонатан озадаченно смотрит, как профессор, бормоча что-то себе под нос, заставляет вертеться старый деревянный глобус в углу, ворошит угли кочергой и торопливо, почти виновато, плюхается в кресло. Еще минуту-другую он переставляет предметы на столе, выстраивая их в ряды и затем возвращая на прежние места. Потом он поднимает глаза и прижимает пальцы к вискам:

— Так, на чем я остановился?

— Я не знаю, сэр.

Чэпел хмурится:

— У вас ширинка расстегнута.

Густо покраснев, Джонатан застегивается.

На лице Чэпела недовольство.

— Я много думал, Бриджмен. Я считаю вас в наивысшей степени умным и восприимчивым молодым человеком.

— Благодарю вас, сэр.

— Кроме того, вы близкий человек. Не только для меня, но и для моей дочери.

Сердце Джонатана начинает стучать. О чем он собирается говорить — о его намерениях в отношении Стар?

— Вы лучше других понимаете смысл моей работы…

— Да, сэр?

— Бриджмен, пришло время совершить очередное путешествие в Фоцеландию. Я хотел бы отправиться по окончании летнего триместра. Экспедиция будет долгой и затянется до следующего года. Я хочу, чтобы вы стали моим ассистентом.

— Вашим ассистентом?

— Вот именно. Если, конечно, Астарта вас отпустит.

Профессор смеется. Джонатан тоже смеется, скрывая под этим дурные предчувствия. Фоцеландия? Он вспоминает красноглазых людей, сидящих на корточках в загоне во время выставки Империи. Неожиданно комната становится сырой и холодной.

— Ну, мой мальчик, что вы на это скажете?

Ему не удается ничего придумать.

— Спасибо, сэр.

— Тогда мы договорились. Можете идти. Вы, надеюсь, не собирались кататься на лодках? Не прямо же сейчас, правда? Ночь на дворе.

Джонатан потрясенно выходит из кабинета. Фоцеландия? Он чувствует себя так, будто земля накренилась и он скользит по ней. Куда? Он ищет Стар, чтобы рассказать ей о том, что случилось, но она ушла спать. Еще с час он сидит в сарае, слушая, как река бежит в черноту.

В новогодний вечер они сидят на скамье в саду Вараввы — гости на приеме у директора колледжа. Струнный квартет играет Гайдна. Джонатан улыбается, Стар отбивает такт ногой: музыка возвращает им обоим уверенность. Вокруг них публика ведет оптимистическую беседу. От тысяча девятьсот двадцать пятого осталось меньше минуты.

— Ах, Стар, — говорит Джонатан.

— Ах, Джонни, — говорит Стар.

— Я так счастлив.

— Правда?

— Конечно, а ты?

— Разумеется, я счастлива. Слушай — началось!

Люди подхватывают хором: тридцать секунд… двадцать секунд… Гости выплескиваются в сад из холла. Главный привратник, держась очень прямо, опускается на одно колено, поджигает фитиль, и ракета взмывает, расцветая огромным белым взрывом над часовней. Джонатан обнимает Стар. Никогда еще она не была так красива, как сейчас.

— Я люблю тебя, — говорит он и целует ее.

— Дорогой, — шепчет она, — как это мило с твоей стороны!