Без границ - [123]

— Нет! Нет! — кричала она каждый раз, останавливаясь проверить результат и видя, что не нанесла никакого урона.

— Далия, — тихо позвал её Реджис. — Надо уходить.

— Помоги мне! — закричала она.

— Далия, не сейчас. Нам надо уходить.

Она посмотрела на него и оскалилась, но её гнев ослаб, когда она заметила, что Реджис даже не смотрит на неё, а смотрит обратно, на путь, который они преодолели. Далия резко повернула голову.

Маленькая белоглазая девочка, улыбаясь, летела к ним вдоль дороги.

Так жутко улыбаясь.

— Помоги мне, — всхлипнула Далия, цепляясь за кокон и пытаясь затолкать его назад в карету.

— Он мёртв, Дали…

— Помоги мне! — в её голосе слышалось убийство, и это была не пустая угроза.

Они снова запихали кокон в карету и вскарабкались на переднее сиденье, где Далия схватила поводья и хлестала упряжку, пока лошади не вытащили её из грязи и не помчались снова по дороге.

Вскоре после этого истощённая и измученная женщина потеряла сознание.

Они уже оставили Глубоководье далеко позади, лошади устали, но Реджис продолжал гнать их на север.

Что за чокнутый дварф, задумался Закнафейн. Этот глупец — прекрасный, храбрый глупец — бросился прямо в на морду захватчика, огромные мандибулы сомкнулись вокруг него, и он принял на себя полную мощь следующего выстрела демонического голема — разряда, который начал превращать его в камень.

Закнафейн мог только надеяться, что теперь статуя дварфа будет блокировать новые магические лучи.

Но нет! Закнафейн преодолел последние шаги, его мечи с силой рубанули по ближайшей паучьей ноге, и в этот момент странный дварф превратился в облако газа.

Затем стал снова дварфом — из плоти, а не из камня.

— Мой Пвент! — услышал Закнафейн крик короля Бренора у себя за спиной.

— Мой король! — дварф, Пвент, закричал в ответ, колотя по глазам голема своими шипастыми перчатками, вызывая вопли протеста от паука, который яростно пытался оттолкнуть его, и вызывая радостные вопли и возгласы «Поднажми!» от дюжин дварфов, управляющих соковыжималками.

Пвент полностью погрузился в свою боевую ярость, самозабвенно избивая врага, не обращая внимания на мандибулы, которые снова сомкнулись на его теле. Закнафейн яростно обрушился на ближайшую ногу, пытаясь заставить тварь ослабить хватку.

— Ах ты пёс! — проревел дварф.

Закнафейн поднял взгляд. Молния плясала между паучьих глаз, и оружейник чувствовал, как копится новый взрывной заряд. Он увидел это по лицу дварфа и понял, что безумец обречён.

Однако за секунду до того, как ударил разряд, зелёный и упругий пузырь слизи пролетел между дварфом и паучьей мордой, приковав дварфа к чудовищному арахниду и прижав обе его руки к туловищу.

Закнафейн повернул голову, чтобы увидеть источник слизи, Джарлакса, рядом с которым мчались король Бренор и две его королевы.

Король бежал на верную смерть ради своих друзей.

Эта мысль поразила Закнафейна. Какая верховная мать пошла бы на такое?

И к ещё большему изумлению оружейника, король Бренор перестал быть дварфом, а превратился в великана, и продолжал расти с каждым новым шагом.

Закнафейну пришлось отскочить в сторону с пути этого огромного тарана. Бренор врезался в первую соковыжималку, выставив перед собой щит, ударив её с огромной силой — большей, чем сила всех толкавших её дварфов.

Захватчик задрался ещё выше, и дварфы надавили со всех сторон, переворачивая чудовище на бок, а затем — и на спину.

Паук рухнул вниз с приклеенным к нему Пвентом, несколько соковыжималок упали следом. Одна ударила чудовище, когда то попыталось схватиться за стену, другая по удачному совпадению приняла на себя нить паутины, которую сумел выпустить голем.

Закнафейн вывернулся, его мечи полетели вниз, и оружейник остался висеть, цепляясь пальцами за край пропасти.

Значит, это смерть?

Значит, это смерть-тайна-исчезновение-разрушение, последнее падение, хоровод, треск шеи в петле, голова, отсечённая клинкомпалача, последний вздох раздавленных лёгких, последние вывалившиеся кишки. Омерзительней, чем жизнь, охбудьпроклятбудьтепроклятывечно! Влекущий конец сна, не лучший, полный шёпота проклятий.

Мерзкомерзкомерзкопроклинаювасвсех!

Проклятая жизнь! Короткая, слишком короткая, такая короткая! Радость Калихи, тепло Далии, объятья Джарлакса, уважение Дзирта! Проклятье, я не знал, Охбудьтевывсевечнопрокляты!

Жизнь, сон — пффт, пропали… и полнополнополно вони, забиты ноздри. Только вонь, одна лишь вонь. Я отрицаю вонь, но нет, и теперь я виновен? Как? Что за кара?

Безпощадный мир бледной боли, чернобелый в свете луны, солнечные дни — слишком коротки. Мелькание света. Короткая икорка. Щёлк! Образ, мгновение. Украдены!

Охбудьтевывсевечнопрокляты!

Слишком долго… слишком! Мгновения искр, часы вины и ненависти.

Слишком много крови, теплота на запястье, на руках, запеклась на веках.

Так много яда, так много боли.

Одна надежда, один вопрос, только один, но нет, я не могу умереть, чтобы спастись от боли — нет! Нет, теперь я знаю, нет спасения, есть лишь безнажёдность-глубокая-пустота-тьма-тьма-вечная. За границами укусов тысячи-миллоинов-тысяч ос, маленькие огни, непрекращающаяся боль…

Укусы, ожоги, образы, вспышкавспышкавспышка. Калихи! Жертва, жертва, жертва. Далия! Жертва, жертва, жертва. Джарлакс! Жертва, жертва, жертва. Так много жертв. Моих жертв так много!