Бетховен - [6]

Вся надежда была на Людвига, который к семи годам уже мог довольно бегло играть на клавесине и более или менее сносно обращаться со скрипкой и альтом (хотя тут ему не хватало пальцевой гибкости). Певческих способностей у него не было ровно никаких — голос у мальчика был зычным, но совсем не ангельским, — и стало быть, будущее сына в глазах Иоганна связывалось исключительно с виртуозным исполнительством.

Как ни странно, композиторских устремлений Людвига отец вовсе не поощрял. Цецилия Фишер свидетельствовала: «Каждый день Людвиг ван Бетховен получал урок игры на скрипке. Однажды он играл себе что-то без нот. Отец вошёл и говорит: „Что за ерунду ты там опять пиликаешь? Ты же знаешь, я терпеть этого не могу; давай-ка играй по нотам, иначе от твоего пиликанья никакого толку не будет… Да что ж ты опять бренчишь? Убирайся, а то получишь оплеуху!“

В другой раз, прислушавшись к игре Людвига на скрипке, отец обратил внимание, что тот снова фантазирует без нот. Отец сказал: „Я столько раз тебе говорил — а ты опять за своё?“… Людвиг сыграл ещё раз и ответил: „Но разве это не красиво?“ Тогда отец заметил: „Это, конечно, другое дело, однако всё равно взято из головы, а ты ещё до такого не дорос. Упражняйся усердно на клавире и скрипке, не допускай фальшивых нот, вот дело и пойдёт. А когда продвинешься, тогда настанет время работать ещё и головой“».

Цецилия Фишер была простодушной свидетельницей, совсем не музыкальной и не очень грамотной, но суть услышанных разговоров донесла, похоже, верно. В методике Иоганна имелся свой смысл: она была строго профессиональной и по-своему последовательной. Зато когда у Людвига действительно стало что-то получаться, тот же Иоганн хвастался перед Фишерами: «Мой Людвиг, мой Людвиг, я точно знаю — он когда-нибудь станет великим и знаменитым человеком. Вот вы, кто собрались здесь, вы до этого доживёте — и вспомните тогда мои слова!»

Виртуоза-вундеркинда из Людвига всё-таки не вышло.

Впервые отец представил его публике 26 марта 1778 года в Кёльне, устроив концерт, где Людвиг играл на клавире, а другая ученица Иоганна, меццо-сопрано Иоганна Елена Авердонк, пела. Видимо, принимали участие и другие музыканты, коль скоро в анонсе значились некие «трио». Или сам Иоганн музицировал вместе с учениками?

Как нетрудно подсчитать, Людвигу в это время исполнилось семь лет и шёл восьмой год. Однако Иоганн велел напечатать в афише, что его сыну — всего шесть. Казалось бы, разница не очень велика и обман не слишком предосудителен, но впоследствии из этого возник целый ряд недоразумений, поскольку Бетховен привык считать, что родился на самом деле в 1772 году, а не в 1770-м. Разубедить его не удалось даже при помощи копии свидетельства о крещении, присланной ему другом Вегелером в 1810 году. Бетховен полагал, что оно ошибочное и запись касалась его старшего брата Людвига Марии, умершего вскоре после рождения.

Видимо, для своего возраста Людвиг играл хорошо, но всё-таки не до такой степени безупречно, чтобы можно было рассчитывать на концертную деятельность. Ведь юный Моцарт во время своих гастролей демонстрировал публике истинные чудеса на грани фокусов: играл на клавиатуре, закрытой платком, легко импровизировал на заданные темы, мгновенно сочинял арии на итальянские тексты. Маленький Людвиг делать этого не мог — отчасти, наверное, потому, что отец всячески пытался подавить в нём вкус к «сочинению из головы» и попросту не развивал в нём подобных наклонностей. Возможно, сказывалась также детская застенчивость или неуклюжесть маленького виртуоза. Людвиг даже в ранние годы не слишком походил на эльфа или ангела. «Ах, душечка, до чего же мил!» — это было явно не про него. Та же Цецилия Фишер откровенно писала о том, что в детстве он ходил изрядным грязнулей, а на замечания по этому поводу огрызался: дескать, когда я прославлюсь, никто на такие мелочи не будет обращать внимания. В общем, он был прав.

У Иоганна не было ни способностей, ни возможностей устраивать длительные путешествия, как это делал Леопольд Моцарт, объездивший со своими детьми, Вольфгангом и Наннерль, почти всю Европу. Отлучиться со службы Иоганн мог лишь в то время, когда архиепископ отсутствовал в Бонне и музыканты капеллы были свободны. Тогда Иоганн, взяв с собой Людвига и уже упомянутого приятеля, скрипача Ровантини, странствовал по близлежащим рейнским городкам, замкам, усадьбам и монастырям. Много денег при этом заработать было нельзя; где-то их принимали только за кров и угощение, хотя и с чисто провинциальной приветливостью.

В сентябре 1781 года Ровантини внезапно умер, будучи ещё совсем молодым. Сестра его, Мария Магдалена (тёзка матери Бетховена), служила гувернанткой в Голландии и через некоторое время вместе со своей госпожой приехала в Бонн посетить могилу брата и, видимо, уладить какие-то формальности. Имя жительницы Роттердама, у которой работала сестра Ровантини, осталось неизвестным. Но именно эта неожиданно любезная покровительница пригласила Бетховенов погостить у неё в Роттердаме. Иоганн поехать не мог и отправил в путешествие жену и Людвига…