Бетховен - [26]

«Чёрные шёлковые чулки — 1 дукат; пара зимних шёлковых чулок — 1 флорин 14 крейцеров; башмаки — 6 флоринов; туфли — 1 флорин 30 крейцеров»… А ещё расходы на дрова, свечи, парикмахера, верхнее платье, нотный пюпитр, письменный стол или конторку, кофе, еду… Чтобы появляться в домах знати, нужны были и приличная одежда, и новая обувь (недаром стоимость пары башмаков в этом раскладе почти равнялась стоимости подержанного фортепиано). Не помешали бы и уроки танцев — адрес танцмейстера Бетховен тоже себе записал. Это была не блажь: танцевали в Вене столь же упоённо, сколь и музицировали. Знание бального этикета отличало воспитанного человека от неотёсанного простолюдина. Создать себе с первых шагов репутацию неуклюжего провинциала Бетховен отнюдь не хотел. Правда, изящно двигаться и элементарно попадать в такт музыке он так и не научился, но видеть его танцующим в 1790-х годах кое-кому ещё доводилось. Судя по упоминанию о парикмахере, за своей причёской Людвиг тогда следил и, возможно, в каких-то особых случаях ещё надевал парик. Молодому человеку было важно выглядеть комильфо.

Каким предстал Бетховену город, ставший для него пристанищем до его последних дней?

В конце XVIII века Вена была окружена крепостными стенами с мощными бастионами и несколькими воротами. С северной стороны стены смотрели на рукав Дуная (сама река находилась за городской чертой), а на юге и западе перед стенами было оставлено открытое пространство — Глацис, сквозь которое к Вене шли дороги, обсаженные аккуратными рядами деревьев. В мирное время бастионы и Глацис являлись любимым местом прогулок горожан; воздух здесь был чист и свеж, а сверху открывались красивые виды на Дунай, отроги Альп, предместья с их дворцами, парками и церковными куполами. В XIX веке, при императоре Франце Иосифе, эти стены были уничтожены, и на их месте ныне находится бульварное кольцо — Ринг. Из-за стеснённости внутреннего пространства центр Вены рос вверх. Путешественников, прибывавших в австрийскую столицу, обычно поражала необычайная высота многих доходных домов: пять, шесть и даже семь этажей (при том что никаких лифтов в них не было, а кое-где нет и сейчас). С летней духотой, пылью и зловонием помогали справляться фонтаны на площадях. Однако эпидемии чумы, оспы и других страшных болезней регулярно преследовали горожан, и именно по санитарным соображениям император Иосиф II провёл жёсткую реформу похоронного дела. Он приказал вывести все кладбища за черту города, предписал законсервировать подземные склепы под венскими церквями, а также запретил прощальные церемонии в местах погребения. Более чем скромные похороны Моцарта по «третьему разряду» были совершенно обычными для эпохи Иосифа.

Жизнь в Вене была дорогой. Лишь самые богатые и родовитые аристократы могли позволить себе иметь дворец внутри городских стен. Многие дворяне и состоятельные торговцы обзаводились доходными домами, в которых имели свои апартаменты, а другие квартиры сдавали внаём. Обычными сроками аренды считались День святого Михаила (29 сентября) и День святого Георгия (25 апреля). Весной многие горожане уезжали в сельскую местность, а осенью вселялись подчас в другую квартиру. Этим объясняется удивительное разнообразие венских адресов Бетховена: их более тридцати. Моцарт также переезжал довольно часто.

В нижних этажах доходных домов размещались магазины, кафе, ателье; в бельэтаже снимали квартиры знатные люди; жильё, находящееся на верхних этажах, начиная с третьего, стоило дешевле, и его могли себе позволить служащие, артисты, коммерсанты. Беднота ютилась в мансардах, снимая комнату, а то и угол. Трущоб, населённых сплошь низами общества, в Вене не было. Зато имелись улицы и кварталы, где кучно жили представители разных народов империи: греки, турки, евреи. О присутствии евреев напоминают названия Юденгассе и Юденплац, а в Греческом переулке (Грихенгассе) до сих пор действуют две православные греческие церкви. В Вене всегда было много венгров, чехов, хорватов, словенцев. Некоторые названия свидетельствуют о том, что когда-то здесь были многочисленные религиозные общины испанцев (Дом Чёрного испанца, в котором умер Бетховен) и шотландцев (Шоттенкирхе, Шоттентор). Впрочем, венские власти не допускали бесконтрольного притока населения: всякий, прибывший в столицу, обязан был сразу зарегистрироваться в полицейском участке, а при отъезде — заявить об отбытии; путешественникам непременно полагались дорожные паспорта. Более того, исконно венские жители не имели права обзаводиться семьями без разрешения властей; право на женитьбу мог получить только горожанин с определённым уровнем дохода (Моцарт этот «ценз» преодолел, а вот совершенно неприкаянный Шуберт — уже нет, и его невеста была вынуждена выйти замуж за другого).

В предместьях жилось несколько просторнее; там строились как небольшие двухэтажные особняки с садиками, так и роскошные дворцы, окружённые обширными парками, — императорские загородные резиденции Шёнбрунн, Лаксенбург и Фаворита, дворец принца Евгения Савойского — Бельведер, дворец князей Лихтенштейнов и др. На северо-западе и северо-востоке от городских стен, за Дунаем, располагались парки, доступные для всех горожан, — Аугартен и Пратер. Знатные люди выезжали на гулянья в экипажах, публика попроще приходила пешком; в парках можно было послушать концерт, пообедать в кафе и ресторанах, посмотреть на выступления циркачей и гимнастов. Вдоль Дунайского канала строились купальни, весьма популярные летом. Общественный транспорт в городе отчасти заменяли фиакры, стоянки которых располагались в определённых местах. Но для светских визитов фиакр не годился, и горожанину, не имевшему собственного экипажа, приходилось заказывать для выездов особую карету. Тем не менее многие предпочитали передвигаться по городу пешком.