Бетховен - [52]
После того как «княжеская сволочь» отклонила предложение Бетховена, он стал все чаще думать о переезде в другой город. Осенью 1808 года он получает приглашение занять должность придворного капельмейстера короля вестфальского Жерома Бонапарта[115]. Невозможность прочно устроиться в Вене, раздражение против этого города и обещанное солидное вознаграждение в Касселе (столице Вестфалии) — шестьсот дукатов золотом в год — склоняли Бетховена к согласию. «Наконец, я вынужден, в силу интриг, коварств и всевозможных низостей, покинуть единственное, оставшееся еще, немецкое отечество», пишет он Гертелю.
Когда угроза отъезда Бетховена из Вены стала реальной, друзья композитора всполошились. Они побоялись отпустить больного, раздражительного Бетховена в Кассель, предвидя неизбежные осложнения и столкновения композитора с придворными кругами и с оркестром. Преданный друг композитора Глейхенштейн составил проект, одобренный Бетховеном. Сущность проекта заключалась в том, что несколько австрийских вельмож должны были взять на себя коллективное обеспечение композитора значительной пожизненной пенсией. Предприятие удалось. Трое высокопоставленных вельмож — молодой эрцгерцог Рудольф, граф Кинский и князь Лобковиц — подписали 1 марта 1809 года совместный «декрет», согласно которому они обязывались уплачивать Бетховену пенсию в размере четырех тысяч флоринов в год. Композитору разрешено было совершать концертные поездки; он обязался лишь оставаться в пределах Австрии. Если бы Бетховен получил должность придворного капельмейстера, пенсия соответственно уменьшилась бы. Между подписавшими «декрет» сумма ее была распределена так: эрцгерцог платит тысячу пятьсот, Лобковиц — семьсот, а Кинский — тысячу восемьсот флоринов в год.
Эрцгерцог Рудольф
Пенсия выплачивалась уже с самого начала очень неаккуратно. Только эрцгерцог Рудольф платил точно в срок. Кинский, призванный в армию в год подписания «декрета», систематически «забывал» платить свою часть. В связи с этим Бетховен однажды выразился: «Не существует ничего более мелкого, чем наши вельможи». Но настоящий удар был нанесен Бетховену злосчастным «финансовым патентом» австрийского правительства 1811 года. Согласно этому патенту, один серебряный гульден был приравнен к пяти бумажным. Но так как, фактически, в момент подписания «декрета» курс был равен 2,48 бумажных гульдена за один серебряный, Бетховен никогда не получал полностью своих четырех тысяч гульденов. С момента издания «патента» сумма пенсии уменьшилась до 1 613 гульденов. Композитор стал добиваться уплаты следуемых ему денег полностью по номиналу, в особых «платежных обязательствах», котировавшихся наравне с серебряной валютой. Рудольф согласился и с 1812 года стал выплачивать свою долю в полноценной валюте, а третий меценат, Лобковиц, с сентября 1811 года вообще прекратил платежи, так как его расточительный образ жизни повлек за собою наложенный кредиторами арест на его имущество, заставивший легкомысленного князя покинуть Вену. В довершение несчастий, Кинский осенью 1812 года упал с лошади и разбился насмерть. Его наследники совсем отказались платить пенсию. С ними начались длинные нудные переговоры, в которых Бетховен проявил большую настойчивость, действовал через юристов и был не прочь подать на вдову Кинского и на обанкротившегося князя «Фицли-Пуцли» (презрительная кличка Лобковица) в суд. Лишь в 1815 году дело разрешилось компромиссом. Бетховен единовременно получил большую сумму за несколько лет, но размер пенсии значительно уменьшился. Впрочем, в дальнейшем она выплачивалась аккуратно. Мелкие дрязги по этому делу доставили Бетховену массу хлопот и неприятностей. Своих меценатов он не щадил. В письме к Брунсвику композитор пишет: «Злосчастный декрет, обольщающий подобно пению сирен! Нужно было, как Улиссу, залепить уши воском и устоять, чтобы не подписывать»[116].
Итак, Бетховен в первые годы действия «декрета» имел некоторую постоянную сумму денег. Кроме того, композитор получал деньги от издателей. Переговоры с издателями по-прежнему требовали обширной переписки. Но Бетховен все реже пользовался услугами своего брата Карла. Отношения между братьями становились все хуже, и особенно после женитьбы Карла на ненавистной Бетховену девушке, Иоганне Рейс. Он точно предчувствовал, какая долгая и тяжелая борьба предстоит ему с «царицей ночи»[117], как он называл жену своего брата. В 1806 году у нее родился сын Карл — злосчастный племянник композитора, которого он взял на воспитание в последние годы жизни.
Переписка с издателями в годы 1806–1809 показывает, насколько популярным стало имя Бетховена, В 1806 году велись переговоры с фирмой Брейткопф и Гертель по поводу продажи всех его произведений в ее полную исключительную собственность в пределах Германии. Шотландский издатель Томсон продолжает переговоры с Бетховеном по поводу инструментальных ансамблей на шотландские темы, а также аккомпанементов и ритурнелей к шотландским, уэльским, ирландским мелодиям. Ансамбли так никогда и не были написаны, а аккомпанементы к песням писались много лет. Бетховен начал с ирландских мелодий. Насколько высоко Томсон ценил Бетховена, свидетельствует следующее предисловие к первому тому ирландских мелодий (Эдинбург, 1814 г.):
