«Бесы» вчера и сегодня - [29]

«Эти бесы, вышедшие из больного и входящие в свиней — это всё язвы, всё миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века!». <…> «Идея романа, высказанная таким определённым и смелым образом, заставляет отнестись к этому произведению серьёзно и оценить не одни только литературные достоинства и недостатки его, но и проверить, в какой мере удачно выразилась упомянутая идея в форме и в типах романа».

И в этой серьёзной работе мы сталкиваемся с противоречием: сначала Авсеенко признаёт, «что современная Россия полна накопившихся из века в века „язв и миазм и нечистот“, — к этому сознанию пришли люди всех партий и оттенков». Но критик почему-то не видит, не хочет видеть описания этих язв в романе. Он замечает только бесенят, закрыв глаза на всё остальное, что смог всесторонне изобразить в своей книге великий писатель: «но… насколько язвы и нечистоты, накопившиеся в России, обязаны своим происхождением деятельности бесенят — это вопрос, на который едва ли можно ответить простым утверждением…», — рассуждает Авсеенко.

Но ведь Достоевский и не утверждает, что во всех бедах страны виноваты бесенята! Напротив, он представляет читателю немалый ряд личностей, упоминает множество явлений, влияющих на состояние общества. Тут и отцы бесенят, и усилившие их либералы, и неумение управлять государством властей, и различные другие причины недовольства народа…

Но В. Авсеенко видит в романе лишь то, что ему хочется, и критикует Достоевского за своё видение:

«Т. о. из тех уже строк, которыми автор формулирует свою идею, видно, что идея эта понята им самим довольно односторонне, что он принял часть за целое, категорию подпольных деятелей — за целое общество. Оттого и происходит, что в течение целого романа, на каждой странице, читателю даётся почувствовать что-то чрезвычайно общее и широкое, как бы долженствующее обнять целую Россию, со всеми её „язвами и миазмами“, а между тем, в самом деле, действие романа до крайности микроскопично и вращается в таком подпольном мирке, с которым сотни тысяч людей даже никогда в свой век не столкнутся».

В общем-то, В. Авсеенко верно понимает замысел Достоевского, который намеренно показывает немногочисленность сторонников перемен в России — «революционеров», не концентрирует внимание читателя на недостатках (язвах) в обществе. Но объяснив верно идею романа и показав, что эта идея изложена и понята именно так, как хотел этого писатель, рецензент вдруг делает странный вывод о том, что Достоевскому «кажется, что он изображает всю Россию, со всеми её язвами и недугами, тогда как он расковыривает только одну из её болячек».

Что же иметь в виду под остальными болячками, которыми «полна современная Россия» и которые признают «люди всех партий и оттенков», — остаётся неизвестным.

Чтобы показать несостоятельность идей Шатова и Кириллова, Авсеенко готов даже обвинить современного молодого человека в заурядности и обыденности: «Общественные инстинкты нашего времени именно и главным образом враждебны всему оригинальному, даже просто всему умному и талантливому. Современный человек именно страдает отсутствием того стремления к самостоятельной умственной деятельности, которое, как мы видим, отличает героев г. Достоевского.

Не додуматься до своего, а поскорее усвоить себе ходячие идеи, ходячий облик, устроить свою жизнь как можно зауряднее, т. е. как можно менее отличаться от других людей…

В этот печальный век посредственности, среди общества, занятого исключительно интересами материального комфорта, кучка людей, блуждающая в мрачных потёмках за поисками убегающей от них идеи, представляет только ничтожную болячку, созревшую на организме, заражённом совершенно другим недугом».

В заключение статьи Авсеенко замечает: «Насколько чужды таланту г. Достоевского широкие общие картины, настолько этот талант силён в изображении частностей». Это доказывается «обилием в его последнем романе отдельных эпизодических подробностей, поражающих чрезвычайной силою художественного дарования». В качестве примера рецензент приводит эпизод возвращения к Шатову его жены. «Кто не скажет, задумавшись над этой превосходной сценой, что такая развязка драматических столкновений возможна только у русских людей?» — вопрошает Авсеенко в конце своей рецензии.

После завершения публикации романа ещё две обширных рецензии публикует один из самых значительных критиков Достоевского поэт-сатирик, драматург Виктор Петрович Буренин. Его статьи во многом перекликаются с рецензиями В. Г. Авсеенко. Авторы имеют одинаковую точку зрения на многие детали в романе.

«Разнообразная, пёстрая и крайне хаотическая картина „Бесов“, — отмечает Буренин в „С.-Петербургских ведомостях“ № 6 от 6 января 1873 года, — не что иное, как только фон для некоторых „идей“ г. Достоевского и для некоторых образов, художественно взятых им из действительности.

По своему духу „Бесы“ принадлежат к довольно многочисленной категории российских романов, в которой изобличаются язвы разных зловредных лжеучений, как известно, слившиеся (в изображении наших беллетристов) в одну общую страшную язву нигилизма.