Бесы с Владимирской горки - [9]
«Ох… из огня да в полымя!» – невольно подумал Алексей.
Кабы не холера, еще весной с восстановлением путей Пафнутий должен был перебраться в Феофанию – в обитель для старых монахов с прилегавшим к ней монастырским кладбищем.
Был он почти слеп и почти недвижим, и в теплое время день за днем сидел на ступеньках храма, подставляя незрячие глаза и лицо солнцу, пребывая в своем полунебесном мире, где не существовало никаких земных кесарей.
Но хоть старец и вел богоугодные речи во славу царства небесного, критиковать земных царей ему точно не следовало. И пусть в глубине души Алексей был согласен с Пафнутием, он испугался за старика, ведущего крамольные речи в присутствии скептика Федора и совсем юного Петра, который по глупому малолетству перескажет их позже кому угодно.
– Слушай меня, отрок! – старец глядел своими полуслепыми глазами одновременно на всех и ни на кого. – Лучше тебе самому себе руку отрезать, чем у святой церкви украсть, как это сделал твой предок… я ведь знаю, из какого ты рода, изурочен твой род… таким, как ты, раз согрешив, уже не покаяться.
– Идемте, старец Пафнутий, я лучше вас в келью сведу, – примирительно сказал Федор.
Не был, не был Федор плохим человеком! Просто мелкий бес постоянно бегал за ним, дергал за полы ряски, лез под скуфейку, теребил за косицу, шептал в ухо, подбивая на крамольные мысли и речи.
– Лишь голова святого Владимира царей наших может спасти! – Слепые белесые глаза старца Пафнутия заморгали часто-часто. – Кто из царей ее в уста поцелует – спасется. А тот, кто обретет главу Владимира, получит власть над всем миром. Превеликая наша святыня – честная глава князя Владимира в Печерском соборе. А мы, как идола нам тут проклятого поставили вновь – прокляты, прокляты…
– Завтра моих родителей там отпевают. В Великой церкви Печерской, – сказал тихо маленький Петр.
– В Лавре? – переспросил Алексей. Вот, выходит, отчего отец Александр беспокоится, не уйдет ли их сладкоголосый херувим в первейшую на Киеве Лаврскую обитель.
– А ты можешь пойти со мной на похороны? – Петр с печалью посмотрел на Алексея, заранее ожидая услышать отказ.
Знал, завтра состоится и иное – великое событие, торжественное обнесение святых мощей Варвариных вокруг Злато-Михайловского монастыря ради избавления от холеры, предотвращения новых смертей. И до последней минуты Алексей в свою очередь не сомневался: уж ради такого события Петр точно останется в обители.
«Отговори его выходить за пределы монастыря. Сам знаешь, опасно это…»
Но как отговорить сына идти на похороны собственных родителей, маменьки с папенькой?
Кто бы мог отговорить его, Алексея, проводить в последний путь любимую мать?
Да и какая опасность угрожает Петру, ведь мальчик теперь под покровительством святой Варвары?
– А она может оживить моих родителей? – с внезапной надеждой спросил юный Петр. – Она ведь все может! Ты сам говорил… Ведь Господь воскресил Лазаря, а раз она рядом с Господом на небе стоит, может, попросить у него. Ведь так? Оживи моих родителей святая Варвара… оживи!
Мальчишка вдруг фанатично и жарко закрестился и рухнул на колени пред серебряной ракой.
Глава вторая,
в которой Катя идет на свидание
…близок, близок срок,Что всем он станет меритьМой белый башмачок.Анна Ахматова
Выбор места был неудачным. Ресторан, куда пригласил ее Топов, слыл нынче любимым местом богатых и властных.
Зачем он позвал ее сюда? Чтобы гарантированно произвести впечатление? Или из желания похвастаться отношениями с Катериной Дображанской, публично поставить значок «в отношениях»?…
Как минимум, двух человек в зале она знала лично, добрая половина, скорее всего, знали ее.
«Минус», – мысленно поставила отрицательную отметку она. Лучше бы он пригласил ее в свое особое место, в любимый подвальчик-кабачок, поделился с Катей личным «секретиком».
В ресторане, как и по всей стране, официально царила эпидемия. Все официанты были в медицинских марлевых масках, невольно напоминая Кате о прежних веках и страшных масках с черными клювами, за которыми люди надеялись спрятаться от неумолимой чумы.
Любопытно, что во Владимирском храме, где Кате довелось побывать нынче днем, людей в масках не было вовсе. То ли стоявшие в очереди к раке святой Варвары не следили за политическими новостями, то ли верили в ее защиту беспрекословно.
И ей тоже хотелось поверить, что Варвара не подвела – не взирая на «минусы», ее свидание не закончится как обычно.
– Вы готовы сделать заказ? – спросил официант. Маска делала его похожим на злоумышленника, скрывающего свои истинные чувства и желания – например, желание подсыпать им яду в еду. Или нежелания признать, что их фирменное блюдо, модный нынче салат «Чернобыль», точно соответствует своему названию.
– Позже, – сказала Катя.
Сейчас ее интересовал только взгляд Виктора Топова – мужчины, сидевшего напротив нее.
Взгляд непривычный – чересчур прямой и дружелюбный, как рука, протянутая для рукопожатия. Никаких ребусов («разгадай, что я имею в виду») в его взгляде не было. И это обезоруживало.
Кате не понравился его взгляд, скорее смутил – она не привыкла пожимать руки мужчинам, и безоружной быть не привыкла. И не знала пока, как оценить свое смущение – в «плюс» или «минус».
