Бестиарий - [14]

А он их любил.

Терпеливо ожидающая чуть в стороне Миранда спросила:

— А что досталось мне?

— Прости, не понял? — ответил Картер, целиком погруженный в свои мысли.

— Если Клоду попалась саблезубая кошка, а Розали медведь, что тогда у меня? Надеюсь, что-то другое, особенное? Может, лев?

Она одарила Картера одной из самых ослепительных своих улыбок.

Он видел, что Миранда явно к нему неравнодушна, и не знал, как себя вести, чтобы охладить ее пыл. Вот она просунула палец под серебряное ожерелье и оставила на шее черное пятнышко смолы.

Картер улыбнулся, перешагнул через ведра Розали и направился к ней. Рука по самый локоть была облеплена грязью и весила, казалось, в три раза больше обычного.

— Тебе не помешало бы надеть что-нибудь более солнцезащитное, — сказал он ей, указывая на порозовевшую кожу шеи и плеч.

Миранда так и залилась краской, а он лишний раз напомнил себе о выдержке. Сейчас он дал промашку, отметил вслух такую интимную подробность, как состояние ее кожи, дал повод надеяться.

— И раздобудь себе дешевенькую футболку, как у меня, — добавил он и ткнул себя пальцем в грудь, указывая на надпись «Морской волк». — Лучший друг палеонтолога.

Миранда пробормотала, что раздобудет, и почти не сдвинулась с места, когда он опустился на колени рядом с ней. Картер решительно отмел эти мысли. Надо заниматься делом.

— Где именно это находится? — спросил он.

— В самом центре квадрата, — ответила Миранда, — и довольно глубоко.

— Если подбираться сбоку, — посоветовал он, — будет легче и эффективнее.

Затем наклонился вперед и опустил руку в колодец. Он чувствовал на себе взгляд Миранды, и, когда она схватила его сзади за ремень, чтобы он не свалился, пришлось сказать, что он в порядке и падение ему не грозит. Оставалось лишь догадываться, какими взглядами при этом обменялись Розали и Клод.

Картер поднял глаза и взглянул на небольшую обзорную площадку, установленную над колодцем, огражденную прозрачным плексигласом. Она позволяла всем интересующимся наблюдать за работой палеонтологов. Сейчас там маячил всего один, зато постоянный наблюдатель — индеец, коренной американец, в кожаной куртке; он носил ее в любую погоду, даже в жару.

Казалось, что густая масса оказывает более сильное сопротивление, чем обычно, что здесь она какая-то особенно густая и липкая. Рука Картера пробила пузырь газа, прошла через какой-то более рыхлый материал и погрузилась по запястье. Однако нащупать что-либо пока не удавалось. Он погружал руку все глубже, смола становилась все теплее, зловонный метан выходил на поверхность, которую испещряли мелкие лопающиеся пузырьки. Вдруг Миранда хихикнула и спросила:

— Что ты ел на завтрак, а, Картер?

— Очень смешно.

И тут он нащупал. Точнее — оно само его нащупало. Картер затаил дыхание и перестал двигать рукой. Пальцы оставались широко расставленными, и — не может быть! — он почувствовал, как чья-то рука, чьи-то пальцы скользнули и крепко переплелись с его пальцами; так утопающий отчаянно хватается за руку своего спасителя. Картер нащупал отдельные косточки, пястную кость, фаланги. Хотя он не мог даже представить себе такое, он не чувствовал в них… неподвижность. Они не казались мертвыми, потерянными, неподвижно лежавшими здесь в ожидании, когда кто-то вытащит их из забвения. Картер как будто чувствовал, что эта рука (слишком крупная, чтобы принадлежать женщине) сама нашла его руку, ухватилась за нее и стремится вырваться наверх, из вечной тишины мира мертвых.

ГЛАВА 4

Грир слышал, что в гостиной работает телевизор, по нему, кажется, выступал Конан О'Брайан, и в последний раз проверял снаряжение, не забыл ли чего. Карманный фонарик с новыми батарейками, фальшивое удостоверение на чужое имя в бумажнике (если вдруг возникнут проблемы), большой черный рюкзак, сверху туго затянутый шнуром, хирургические перчатки, стеклорез и, наконец, пистолет «беретта», заряженный.

На нем были черные джинсы и рубашка, сверху накинута темно-синяя ветровка со множеством карманов. Грир бросил на себя последний взгляд в зеркало на двери спальни и подумал: «Боже мой, только маски не хватает, чтобы я выглядел, как Зорро».

Он надеялся, что ко времени его ухода мамаша уже будет спать, но она не спала. Сидела в кресле-качалке с котом на коленях и пакетиком соевых чипсов в руке. Поскольку эти чипсы считались низкокалорийными, она вообразила, что их можно поедать в неограниченном количестве. Грир, разумеется, был против. Мать становилась толще с каждым днем.

— Ты куда-то собрался? — спросила она, не отрывая глаз от огромного экрана телевизора.

— Ага.

— Куда?

Господи, можно подумать, ему снова шестнадцать!

— А тебе-то что?

— Не смей так со мной разговаривать, Дерек! — воскликнула она, притворяясь обиженной.

— Вернусь через пару часов.

Он двинулся к двери, мать сухо бросила вслед:

— Смотри не задерживайся.

Они жили в многоквартирном доме калифорнийского стиля: в центре открытый двор, на который выходят открытые балконы, огибающие здание изнутри. Вот уже много лет квартиры здесь сдавали внаем, и все постепенно распадалось и расползалось по швам. Бетонные полы заляпаны бог знает чем, растения во дворе высохли, лифт барахлил, если в него одновременно заходило больше двух человек; Грир сомневался, что он выдержит его матушку, даже если она зайдет одна.