Бестиарий любви в стихах - [6]

А слух острейший дан Кроту,

Чтоб всякий звук воспринимать.

Крот – первый из пяти зверей,

Что превосходят всех других

В одном из чувств: и этот дар

Им был самой Природой дан!

Итак, Крот слышит лучше всех,

А видит лучше прочих Рысь,

Настолько острый дан ей взгляд —

Сквозь стены может проходить.

У Обезьяны развит Вкус —

Любую пряность различит,

А в Осязаньи превзошел

Всех прочих тварей зверь Паук.

Но в Обонянии зато

Стервятника не превзойти:

На расстоянии трех дней

Полета чует падаль он.

Но мы вернемся все ж к Кроту,

Ведь в нем еще одна черта

Весьма особенная есть.

(Немного есть других зверей

Что обладают той чертой.)

Крота питанье состоит

Из элемента одного,

Лишь одного! А в мире их

Всего четыре: то Земля,

Вода и Воздух, и Огонь

Что полыхает в глубине.

Почти всех тварей рацион —

Из элементов этих смесь.

И все ж четыре зверя есть,

Что потребляют лишь один

И только чистый элемент.

Вот эти твари: первый – Крот,

Второй – Кулик, а третья – Сельдь,

И наконец, престранный зверь,

Что Саламандрою зовут.

Так, Крот питается землей,

Селедка – только лишь водой,

И воздухом одним – Кулик,

А Саламандра жрет огонь,

И там, в огне же, и живет.

(Различье с Ящерицей есть —

Та не питается огнем.)

Итак, открыли мы в Кроте

Немало интересных свойств,

Что показать нам помогли

Ту власть, что Голосу дана,

Но есть тому еще пример.

Что Голос был Природой взят,

Чтоб помогать тому, кто слеп

Чудесно, но куда чудней

Способность голоса служить

Подменой и самим ушам,

И даже превзойти глаза.

В зоологических трудах

Мне приходилось много раз

Читать, что нет ушей у Пчел,

Зато настолько хорошо

Дано им голосом владеть,

Что незаметен их изъян —

Да, Голосу все по плечу,

Нет в нашем мире ничего,

Что с ним сравниться бы могло!

Когда роенья настает

Пора, и покидает рой

Свой улей, чтоб на ветку сесть

И весь порядок соблюсти

И никого не растерять,

Все Пчелы испускают свист,

Звеня, как бронзовый рожок —

Роеньем звук руководит!

Так разве Голос не могуч,

Раз Пчелы, хоть они глухи,

Умеют голосом своим

Такой порядок поддержать?

Но это – далеко не все:

Еще власть Голосу дана

Душевный изменять настрой:

О том в былые времена

Прекрасно знали – потому

Умели песню подобрать

По случаю. Вот например:

Одни на свадьбе петь под стать,

Другие – на похоронах,

А третьи лучше подойдут

Чтоб Всеблагого прославлять.

Те песни, что на свадьбу шли

Умели счастьем напитать:

Столь радостен был их мотив,

Что всякий, кто ему внимал

Свои печали забывал

И был веселием объят.

Напротив, траурный напев

Такую навевал тоску,

Что даже тот, кто сердцем черств

Не мог рыданий удержать.

А Бога прославлявший гимн

(Что пели в основном в церквах)

Успокоение дарил:

Огонь веселья угасал,

Но уходила и печаль.

Не хлещет радость через край,

Не раздирает душу грусть —

Все равновесье да покой.

А если Голос так силен

И всемогущ, то чудо ли,

Что сразу в плен я угодил,

Когда услышал голос тот?

А он не просто был хорош

(У многих женщин голос мил) —

Он был, как сладости сосуд,

И добродетелью дышал,

Ведь голос тот принадлежал

Наисладчайшей среди дам.

Недаром, именно в тот день,

Что огорченье ей принес

(Та мука столь была сильна,

Что ей ни прежде, ни потом

Не приходилось так страдать)

Да, в этот невеселый день

Она меня вдруг назвала

Так, как я только лишь мечтал.

И показалась мне она

(Пусть безыскусен здесь мой слог,

Но лучше слов не отыскать)

Прекраснее и лучше всех!

Так странно ли, что угодил

Я сразу в плен, когда ушам

Сейчас же помогли глаза?

Да, Красотой я пойман был —

Подобно, ловит Красота

Взглянувших в зеркало Тигриц.

Как ни сильна Тигрицы злость,

Когда ловцы тигрят крадут,

А мимо зеркала пройти

Она не может, не взглянув

В него. А стоит посмотреть —

Тигрица, заворожена

Красой и правильностью форм,

И цветом огненным своим,

Не может взора оторвать

От отраженья. И стоит

Пред зеркалом, как будто столб —

И ей уже не до тигрят.

Тогда ловец, не торопясь,

Уже нисколько не боясь

Преследованья, прочь идет,

Тигрят украденных неся.

Поэтому ловцы берут

С собой обычно зеркала,

И вешают среди ветвей

Или бросают на пути.

Едва Тигрица их найдет —

Вмиг заглядится на себя,

И позабудет про тигрят

И никуда не побежит,

И даст охотнику уйти.

Охотник, что меня ловил —

Любовь. И раньше я, увы,

Недооценивал ловца,

И даже презирал слегка:

Меня, я думал, не поймать.

Но остановлен был мой бег

Когда наткнулся я на Вас —

Ту, коей равных в мире нет:

Начав искать в родной земле

Я до Венеции дошел

И не нашел подобных Вам —

Вы будто роза средь цветов!

Я осторожность позабыл,

Любуясь Вашей красотой,

А этого ловец и ждал!

А сколько времени вела

Любовь охоту на меня!

Как много сил ее ушло

(Все тщетно) чтобы подчинить

Себе… И тут я встретил Вас!

Ведь как Авкуллу не связать,

Охотнику, пока в кустах

Та не застрянет, так Любовь

Все не могла меня никак

Поработить, пока огонь

Вы не зажгли в моей груди —

А искрой послужил Ваш взгляд!

В далекой Индии лесах

Авкулла дикая живет.

Сильна Авкулла и быстра —

Бежит она – точь-в-точь летит,

Как будто птица в небесах.

А нрав ее такой дурной —

Что́ ни увидит – сразу бьет

Рогами, взяв сперва разбег,

И рушит, топчет и крушит,

И расшибает на куски —

Ей это просто, ведь рога

Ее сильней, чем у быка

И крепче, чем олений рог —

Авкуллу силою не взять,

Да и гоняться толку нет —

Догнать не выйдет все равно.

Но все же способом одним