Best Horror Stories - [45]
His cue, which was to perfect an imitation of myself, lay both in words and in actions; and most admirably did he play his part. My dress it was an easy matter to copy; my gait and general manner were, without difficulty, appropriated; in spite of his constitutional defect, even my voice did not escape him. My louder tones were, of course, unattempted, but then the key, it was identical; and his singular whisper, it grew the very echo of my own.
How greatly this most exquisite portraiture harassed me, (for it could not justly be termed a caricature,) I will not now venture to describe. I had but one consolation – in the fact that the imitation, apparently, was noticed by myself alone, and that I had to endure only the knowing and strangely sarcastic smiles of my namesake himself. Satisfied with having produced in my bosom the intended effect, he seemed to chuckle in secret over the sting he had inflicted, and was characteristically disregardful of the public applause which the success of his witty endeavours might have so easily elicited. That the school, indeed, did not feel his design, perceive its accomplishment, and participate in his sneer, was, for many anxious months, a riddle I could not resolve. Perhaps the gradation of his copy rendered it not so readily perceptible; or, more possibly, I owed my security to the master air of the copyist, who, disdaining the letter, (which in a painting is all the obtuse can see,) gave but the full spirit of his original for my individual contemplation and chagrin.
I have already more than once spoken of the disgusting air of patronage which he assumed toward me, and of his frequent officious interference with my will. This interference often took the ungracious character of advice; advice not openly given, but hinted or insinuated. I received it with a repugnance which gained strength as I grew in years. Yet, at this distant day, let me do him the simple justice to acknowledge that I can recall no occasion when the suggestions of my rival were on the side of those errors or follies so usual to his immature age and seeming inexperience; that his moral sense, at least, if not his general talents and worldly wisdom, was far keener than my own; and that I might, to-day, have been a better, and thus a happier man, had I less frequently rejected the counsels embodied in those meaning whispers which I then but too cordially hated and too bitterly despised.
As it was, I at length grew restive in the extreme under his distasteful supervision, and daily resented more and more openly what I considered his intolerable arrogance. I have said that, in the first years of our connexion as schoolmates, my feelings in regard to him might have been easily ripened into friendship: but, in the latter months of my residence at the academy, although the intrusion of his ordinary manner had, beyond doubt, in some measure, abated, my sentiments, in nearly similar proportion, partook very much of positive hatred. Upon one occasion he saw this, I think, and afterwards avoided, or made a show of avoiding me.
It was about the same period, if I remember aright, that, in an altercation of violence with him, in which he was more than usually thrown off his guard, and spoke and acted with an openness of demeanor rather foreign to his nature, I discovered, or fancied I discovered, in his accent, his air, and general appearance, a something which first startled, and then deeply interested me, by bringing to mind dim visions of my earliest infancy – wild, confused and thronging memories of a time when memory herself was yet unborn. I cannot better describe the sensation which oppressed me than by saying that I could with difficulty shake off the belief of my having been acquainted with the being who stood before me, at some epoch very long ago – some point of the past even infinitely remote. The delusion, however, faded rapidly as it came; and I mention it at all but to define the day of the last conversation I there held with my singular namesake.
The huge old house, with its countless subdivisions, had several large chambers communicating with each other, where slept the greater number of the students. There were, however (as must necessarily happen in a building so awkwardly planned), many little nooks or recesses, the odds and ends of the structure; and these the economic ingenuity of Dr. Bransby had also fitted up as dormitories; although, being the merest closets, they were capable of accommodating but a single individual. One of these small apartments was occupied by Wilson.
One night, about the close of my fifth year at the school, and immediately after the altercation just mentioned, finding every one wrapped in sleep, I arose from bed, and, lamp in hand, stole through a wilderness of narrow passages from my own bedroom to that of my rival. I had long been plotting one of those ill-natured pieces of practical wit at his expense in which I had hitherto been so uniformly unsuccessful. It was my intention, now, to put my scheme in operation, and I resolved to make him feel the whole extent of the malice with which I was imbued. Having reached his closet, I noiselessly entered, leaving the lamp, with a shade over it, on the outside. I advanced a step, and listened to the sound of his tranquil breathing. Assured of his being asleep, I returned, took the light, and with it again approached the bed. Close curtains were around it, which, in the prosecution of my plan, I slowly and quietly withdrew, when the bright rays fell vividly upon the sleeper, and my eyes, at the same moment, upon his countenance. I looked; – and a numbness, an iciness of feeling instantly pervaded my frame. My breast heaved, my knees tottered, my whole spirit became possessed with an objectless yet intolerable horror. Gasping for breath, I lowered the lamp in still nearer proximity to the face. Were these –
Эдвард Фредерик Бенсон, интеллектуал и историк британской монархии, автор десятков «страшных рассказов» и любимец мэтров хоррора, по-прежнему остается писателем, недооцененным потомками. А между тем в своих произведениях он часто рассказывал об ужасах, имевших место в его собственной семье… К чему готовиться, если постоянно слышишь жужжание мух? Что может скрываться в отражении хрустального шара? Как действовать, если оживает твой автопортрет? Вот лишь некоторые темы рассказов Э. Ф. Бенсона…
Вы держите в руках очень необычный сборник. Он состоит из рассказов, главные герои которых — жестокие дети.Словосочетание «детская жестокость» давно стало нарицательным, и все же злая изобретательность, с которой маленькие герои рассказов расправляются со взрослыми и друг с другом, приводит в ужас. Этот уникальный в своем роде сборник невольно наталкивает на мысль о том, что внутренний мир наших детей — это точный слепок окружающего нас жестокого противоречивого мира взрослых.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пристрастие англичан к хорошим историям о привидениях широко известно. «Стоит только пяти или шести лицам, говорящим на родном для них английском языке, собраться в предрождественскую ночь у камина, как они непременно начинают рассказывать друг другу разные истории о призраках», — писал Джером К. Джером. Чуть ли не в каждом приличном английском доме живет свое привидение, о котором хозяева с удовольствием рассказывают знакомым, особенно если за окном мрачная, дождливая погода. Разумеется, это не могло не найти отражения в литературе.
Содержание: 1. Гейвонов канун 2. В отсветах камина 3. У могилы Абдула Али 4. Комната в башне 5. Гусеницы 6. Ночной кошмар 7. Кондуктор автобуса 8. Negotium Perambulans 9. В туннеле 10. Рог ужаса 11. Миссис Эмвоз 12. Примирение 13. Искупление 14. Корстофайн 15. Обезьяны 16. Храм 17. Морской туман 18. Исповедь Чарлза Линкворта 19. Сеанс мистера Тилли 20. Не слышно пения птиц 21. Фарфоровая чашка.
Знаменитый американский писатель, развивавший вслед за Эдгаром По жанр «страшного» рассказа. Родился в 1842 г. в семье фермера (штат Огайо). Работал в типографии, рабочим на кирпичной фабрике. Участие в войне между Севером и Югом подсказало ему сюжеты многих рассказов. Писал также стихи, очерки, статьи. В 1871 г. публикует свой первый рассказ «Долина призраков» в журнаде «Оверленд Мансли», принесшем мировую известность Брет Гарту, Джеку Лондону. Журналистика не дала ему богатства. Попытка стать бизнесменом также была безуспешной.
В четвертый том серии «Золотая библиотека детектива» вошли рассказы А. Конан Дойла («Серебряный», «Желтое лицо», «Биржевой маклер», «Глория Скотт», «Обряд Масгрейвов», «Райгитская загадка», «Горбун», «Постоянный пациент», «Случай с переводчиком») и повесть Э. Уоллеса «Король страха».
Находясь на отдыхе в уединенном пансионате, частный сыщик Александр Холмов сталкивается с таинственными убийствами одного из отдыхающих и хозяина заведения. Приступив к расследованию, Холмов выясняет, что во время совершения преступления в здании не было посторонних, а все жильцы на момент убийства как будто имеют алиби…
«Вскоре после моей женитьбы я приобрел практику в Паддингтоне. Старый мистер Фаркар, у которого я ее купил, был в свое время преуспевающим врачом, но возраст и недуг, сходный с пляской святого Витта, привели к захирению его практики. Люди, и это вполне естественно, придерживаются принципа «врачу, исцелися сам» и не полагаются на целительную силу человека, если собственные лекарства ему не помогают. И по мере того, как силы моего предшественника слабели, число его пациентов все время шло на убыль, и когда я купил его практику, она вместо прежних тысячи двухсот фунтов в год приносила менее трехсот.
«Я полагал, что «Приключение в Эбби-Грейндж» будет последним из расследований моего друга мистера Шерлока Холмса, о котором я поведаю публике. Это мое решение объяснялось не отсутствием материала для рассказа – у меня имеются заметки о сотнях дел, про которые я ни разу даже не упоминал, – и отнюдь не угасанием интереса со стороны моих читателей к поразительной личности и уникальным методам этого необыкновенного человека. Истинная причина заключалась в нежелании мистера Холмса, чтобы публикации о его триумфах продолжались…».
Роман «Застекленная деревня» занимает особое место среди детективов, вошедших в серию. По сути дела, это психологический роман с криминальной подоплекой, в котором описывается своеобразная жизнь традиционной американской глубинки. В сборник также включены рассказы под общим названием «Расследует Эллери Квин», в которых действует уже знакомый читателю знаменитый сыщик-любитель и автор криминальных романов Э. Квин.
В седьмой том «Золотой библиотеки детектива» вошли серия новелл Э. Уоллеса «Сообразительный мистер Ридер» и рассказы Г. К. Честертона («Воскрешение отца Брауна», «Небесная стрела», «Проклятие золотого креста», «Крылатый кинжал», «Призрак Гидеона Уайза», «Собака-прорицатель»).
Чтение оригинальных произведений — простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» — это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны рассказы британских и американских авторов — веселые и грустные, о жизни, о любви, об удаче и о том, из каких пустяков порой возникают важные решения и непоправимые поступки.
Чтение оригинальных произведений – простой и действенный способ погрузиться в языковую среду и совершенствоваться в иностранном языке. Серия «Бестселлер на все времена» – это возможность улучшить свой английский, читая лучшие произведения англоязычных авторов, любимые миллионами читателей. Для лучшего понимания текста в книгу включены краткий словарь и комментарии, поясняющие языковые и лингвострановедческие вопросы, исторические и культурные реалии описываемой эпохи. В этой книге собраны великолепные рассказы о непознанном и загадочном.