Бесстыжая - [6]

Джесси в ответ не удостоила его даже взглядом.

– Явно не учили… Похоже, тебе даже не втолковали, что с оружием шутки плохи. И что хорошие девочки не должны ни в кого стрелять. Да, тебе просто необходимо улучшить свои манеры, моя девочка. Научить тебя, как вести себя в приличном обществе, а?

Циничный тон Люка нарушал ход ее мыслей, подобно прикосновению чего-то неприятного. Сейчас у нее был только один способ защиты – ледяное молчание.

Люк откинулся еще дальше, чтобы лучше видеть свою жертву.

– Ну что, будешь со мной разговаривать? – настойчиво продолжал он уже более суровым голосом. – Или будем играть в Мисс Воспитанность прямо здесь, на полу спальни?

Джесси чувствовала бешеное биение пульса – ответ ее тела на этот глубокий голос, на грубые сексуальные намеки. Кинув на него быстрый взгляд, она увидела именно то, чего боялась. Он словно бы не замечал, что ее ночная рубашка задрана до самого живота, а лямки упали с плеч, почти обнажив грудь, словно бы не понимал, какую обворожительную и беспомощную женщину держит в своих объятиях.

Она пошевелила бедрами в безнадежной попытке вырваться из-под его тела, но это только ухудшило ситуацию. Наблюдая за ее движениями. Люк затаил дыхание, и Джесси к своему ужасу осознала, что она возбудила не только его интерес. Он видел, как набухают ее груди, чувствовал, как низ ее живота прижимается к его бедрам. Со стоном отчаяния она напрягла все свои силы и толкнула его тазом – единственной частью тела, которой могла пошевелить.

Его тело словно окаменело.

– Ради Бога, лежи спокойно, – еле вымолвил он, сверкая в темноте глазами, в то время как Джесси змеей извивалась под ним. – Похоже, ты хочешь трахаться, а не разговаривать.

– Ублюдок, – выдохнула обессилевшая Джесси.

– А, так ты и говорить можешь? – поинтересовался Люк со слабой улыбкой. – В таком случае ты, может быть, соизволишь объяснить мне свою вендетту. Тебе было мало того, что ты обвинила меня в убийстве и вынудила уехать из города. Ты вышла замуж за Саймона, моего смертного врага, а сегодня попробовала застрелить меня прямо здесь – в твоем доме и доме, в котором я вырос.

Джесси снова отступила и затихла. Прежде чем рассказывать Люку Уорнеку мотивы любого ее поступка, в том числе и ее брака с его отцом, ей следовало бы выпить стрихнин. А почему она стреляла в него, он мог бы и сам догадаться. Она-то в подробностях помнила ту ночь, когда умер Хэнк Флад. На следствии Люк говорил, что не может восстановить в деталях свою ссору и Драку с Хэнком, за исключением того, что, когда он уходил от Фладов, отчим Джесси был еще жив, хотя и валялся без сознания. Джесси просто бесило это внезапное беспамятство, тем более что Люк придумал себе очень удобное объяснение – в тот вечер он якобы был в состоянии опьянения.

– Ну же, Джесси, продолжай, – сильно встряхнув ее, сказал Люк. – Я проделал это путешествие не для того, чтобы удовлетворить свою ностальгию по родным пенатам.

Некоторое изменение их положения дало Джесси неожиданную возможность атаковать своего мучителя. Она выгнулась и изо всех сил ударила его в пах коленом. Люк вздрогнул, как от нечеловеческой боли, издав гортанный звук, но хватки своей не ослабил. Сверкнув глазами, он резко оторвал ее от пола и сел, поднимая Джесси за собой, так что их губы были всего лишь в нескольких сантиметрах друг от друга. Он обладал какой-то нечеловеческой силой и в своей ярости напоминал безумца.

– Чтоб ты провалилась, – прорычал он. Джесси издала отчаянный стон, не в силах остановить его. Люк нагнулся к ней, но она наградила его плевком, чего он явно не ожидал. Откинувшись на мгновение назад, он быстро опомнился и встряхнул ее так, что она начала задыхаться. И через секунду ее плевок вернулся к ней – Люк властно прижался к ее губам своими, страстно и грубо целуя ее и откидывая ее голову назад. Джесси не могла больше сопротивляться. В его поцелуе не было любви – это было просто наказание. Он обращался с ней так, как завоеватель обращается со смертным врагом. Казалось, она должна была бы прийти в ужас. Но она ощущала его сильное тело, прижавшееся к ней, прикосновение его пересохших губ, и все это ввергало ее в хаос, порождая невероятный водоворот чувств. У Джесси кружилась голова, и она начинала задыхаться.

Волна возбуждения потрясла все ее существо. Ей хотелось думать, что это страх играет с ней злые шутки, но почти болезненный ритм бешеного пульса отчетливо позволял ей судить о природе своих эмоций. Джесси ощущала каждую складку его рта, настойчиво целовавшего ее, вопреки невнятным протестам. Она чувствовала, как волоски на его ногах раздражают ее мягкую и тонкую кожу, слышала, как отчаянно бьется его сердце, отдаваясь в каждой части его тела – даже в руке. Люк трепетал, движимый каким-то первобытным пылом, и Джесси поняла, что никогда раньше не испытывала ничего подобного. Как будто он открыл долго сдерживаемые шлюзы души и выпустил на свободу всю жестокость, весь гнев, которые в нем накопились.

Люк прервал поцелуй и чуть-чуть отодвинул ее от себя. Их глаза встретились. Джесси содрогалась, потрясенная тем, что она испытывала. Ее соперник тяжело дышал, не в силах скрыть – возбуждение. Когда-то она отдала бы все на свете за то, чтобы увидеть этот захватывающий дух огонь желания в его глазах. В свое время она и мечтать не могла о большем счастье. Но и сейчас все ее нутро сжалось от болезненного, изматывающего возбуждения.