Бессмертный грех - [13]

Генеральный легко проглотил подобное обращение.

— До нашей с вами новой газеты я работал директором Издательского дома «Интерьер», если вы не знаете. Там-то все и началось. Сначала я заметил, что кто-то роется в моих файлах. Я очень аккуратный человек, меня на прежней работе прозвали «Человек в футляре». Все на местах, все в срок, все правильно.

— Так не бывает, — не поверила я.

— Бывает. Я немало лет прослужил в армии, а служба чрезвычайно дисциплинирует. Да и в детстве отличался повышенной пунктуальностью.

— А как же вас занесло в журналистику? — спросила я.

— Не совсем в журналистику. Я занимаюсь финансами. Творчество, знаете ли, творчеством, а деньги деньгами.

Я хотела возразить, что творчество и деньги — вещи очень даже совместные и, хочется верить, неразрывные, но благоразумно промолчала.

— Для издания газеты нужны деньги, — многозначительно произнес генеральный, и я чуть не взвыла от досады. Сейчас он начнет рассказывать, что еще нужны бумага, типографская краска, верстальщики и прочия, прочия.

— Неужели? — изумилась я.

— Понимаю ваш скепсис, Саша. — Генеральный вздохнул. — Более того, допускаю, что такие сухари и педанты, как я, вам не слишком приятны. Но, поверьте на слово, финансовые дела лучше удаются скучным и занудливым типам. Иначе можно прогореть.

— Не скромничай! — встрял в нашу беседу Колос. — Управление финансовыми потоками — дело очень творческое, требующее большого ума.

— Возможно, — скромно согласился генеральный.

— Так что же там у вас случилось? — не выдержала я. — Кто-то залез в ваш компьютер, и?..

— Залезал неоднократно. При том, заметьте, что все папки и файлы у меня надежно заперты и вскрыть их весьма непросто.

— Такой сложный пароль?

— Нет, простой — имя жены, но надо же догадаться.

— Ну, хакеров в нашей стране как грязи, — сказала я. — А что касается интереса к денежным файлам, то он тоже вполне закономерен. Вот, я знаю, налоговая полиция обожает туда заглянуть, или…

— Да, я тоже так подумал сначала. Налоговая полиция, конечно, вряд ли, но конкуренты или просто любопытствующие из числа коллег — интересно же, что там с финансами творится и как деньги движутся. Но потом заметил, что рылись также в моих бумагах, вещах… — он смущенно кашлянул, — даже в продуктах.

— В чем?

— В моем кабинете стоял холодильник. Я не всегда успевал пообедать и имел привычку перекусывать прямо за работой. Знаете, в армии привыкаешь к режиму… да, извините, я уже говорил. Так вот, в моем холодильнике всегда были сыр, масло, колбаса, паштет, майонез…

Я заскучала. Вдруг его холодильник был забит до отказа? А у меня еще столько дел сегодня. Но на майонезе он почему-то сбился, видимо, в знак уважения к моему бывшему начальнику.

— Да, и много еще чего. Так вот, продукты лежали не на своих местах, колбаса была завернута по-другому, от сыра вообще отломили кусочек.

— Так это голодные журналисты! — с ходу раскрыла я преступление века. — Милое дело — залезть в холодильник к начальнику…

— …и для того, чтобы отгрызть кусочек сыра граммов на десять, они преодолели приемную, где сидит секретарь, вскрыли мой кабинет, который закрывается на три замка.

— Голод еще не до того доведет, — механически брякнула я.

— А почему съели-то так мало?! — возмущенно вскрикнул генеральный. — Там еще колбаса была, паштет…

— Да-да, и майонез, — поддакнула я. — Наверное, вы правы. Скажите, Валентин Брбрбрбрюбрич, а про вас не ходило каких-нибудь таинственных слухов? Например, что вы храните у себя крупные бриллианты? Заталкиваете их в колбасу или в паштет?

— Нет. Слухи ходили самые примитивные. «Человек в футляре» и все производные от этого. И вот еще, что важно, — тот, кто залезал ко мне, действовал очень осторожно. Если бы я не был таким педантом, то никогда ничего бы не заметил. Скажите, нормальный человек помнит, как он накануне завернул кусок колбасы? Нет? А я помню.

— Да? — Я почесала нос. — А сожратый кусок сыра? Если бы злоумышленник хотел остаться незамеченным, он не стал бы вас объедать.

— Не думаю, что он ел сыр. Просто кусочек отвалился. Это такой рассыпчатый сыр с плесенью, он буквально разваливается в руках. Кусочек упал, он его поднял и выбросил потом.

— Странно. — Я задумалась. — Ну, файлы, ну документы, но в холодильник-то зачем лазить и тем более продукты разворачивать?

— Вот и я о том же.

— Правильно вы ушли оттуда, вот что, — бодро сказала я, потому что ничего более умного мне в голову не приходило. Я по-прежнему не понимала, чего он от меня хочет. Чтобы я купила ему замок на холодильник? Или дежурила по вечерам у его компьютера?

— Но вчера то же самое случилось здесь, в моем новом кабинете. Кто-то влез в мой письменный стол и перерыл всю финансовую документацию нашей с вами газеты. И теперь, — генеральный улыбнулся, — среди прочего этот злоумышленник знает, например, какая у вас, Саша, зарплата.

— Ну, эти сведения он сможет дорого продать! — Я ободряюще улыбнулась, потому что мне его стало жалко, а главное, тревога генерального уже не казалась мне надуманной. — Но хоть в холодильник-то не лазили?

— У меня пока нет холодильника, — грустно сказал он. — Мы же только что сюда въехали. Так что вы мне можете посоветовать, опираясь на свой бесценный опыт в раскрытии сложных преступлений?