Бессмертным Путем святого Иакова. О паломничестве к одной из трех величайших христианских святынь - [18]

Бильбао

Неделя ходьбы – это еще только прогулка. Конечно, это прогулка длинная, трудная и непривычная, но восемь дней длится обычный отпуск. Дальше начинается совершенно новое пространство. Длинная цепь следующих друг за другом дней, непрерывность ваших усилий, накопление усталости – все это превращает путь паломника в ни с чем не сравнимый жизненный опыт. Когда в Бильбао я пересек эту границу, у меня закружилась голова. Я почувствовал сильное искушение прекратить все это. В конце концов, я уже достаточно увидел. Мне казалось, что я понял, что такое паломничество, и от его продолжения мне не будет никакой пользы, а только последуют один за другим одинаковые дни. В моем уме возникла соблазнительная мысль обо всем другом, что я мог бы сделать в освободившееся время. Мои ступни еще не зажили и могли стать предлогом для досрочного возвращения. Я всегда могу вернуться сюда в другой год, лучше подготовленным, и пройти последние отрезки Пути. Так я прошел бы весь маршрут за три или четыре года.

Я снял крошечную комнатку в пансионе в самом сердце Бильбао, чтобы получить в свое распоряжение душ и кровать. За стенами, в переулке, воскресная толпа смеялась и кричала, пока ее не прогнал ливень. Я дремал, утешая себя мыслью о возвращении. Завтра же пойду выяснять, когда отходят поезда во Францию. Я уже представлял себе, как уютно сижу в вагоне, который движется к французской границе. С этой мыслью я уснул.

Но Путь сильней этих демонов-искусителей. Путь ловок и хитер: он позволяет им высказаться, выйти из тени и поверить в победу, а потом вдруг заставляет спящего человека проснуться в поту и сесть на кровати. Путь, словно статуя Командора, стоит рядом, указывает на тебя пальцем, как обвинитель, и говорит: «Что?! Ты хочешь удрать и со стыдом вернуться назад до срока! На самом деле ты трус. Ты боишься. И знаешь чего? Самого себя. Ты сам свой худший враг, который всегда препятствует усилиям. Ты не веришь в себя. А я, святой Иаков, даю тебе единственный в своем роде шанс избавиться от этих помех – бросить вызов самому себе и победить себя».

И тогда ты идешь в ванную комнату, обливаешь лицо прохладной водой и еще раз покоряешься воле Пути.

Именно так произошло со мной и, полагаю, со многими другими. Все же я позволил себе полный день отдыха: вместо того чтобы выйти в путь наутро, остался на целый день в городе, осмотрел его и отоспался.

Испанцы любят делать все вместе одно и то же в одно время, поэтому прогулка по испанским городам состоит из достаточно резких контрастов. В Бильбао, например, Пласа Нуэва (Новая площадь) в центре Каско Вьехо (Старого города) по воскресеньям полна народа. Потом она внезапно пустеет, и туристы остаются одни, как пойманные раки на дне сачка. Лестница, которая позволяет подняться в базилику Богоматери Бегоньи, абсолютно свободна до второй половины дня. Собор Святого Иакова пуст до вечерней мессы, однако в тот час, когда я туда вошел, внутри еще было движение: ходили верующие, пришедшие помолиться, и туристы. Поднимаясь на хоры и любуясь часовнями апсиды, заметил впереди себя двух паломников. Я уже говорил, что пешие странники, останавливаясь на этапах Пути, первым делом разуваются. В городе, который стоит на Пути Святого Иакова, даже если это большой город, человек, гуляющий по улицам, подставив ветру пальцы ног, вероятней всего, окажется паломником. Передо мной были две особи этой породы. Мое внимание усилилось вдвойне, когда, подойдя ближе, я заметил, что это женщины. А проходя мимо них, я оглянулся, и мои последние сомнения исчезли: это действительно были две сестры из автобуса. Узнав меня, они радостно вскрикнули, и мы покинули святой храм в очень веселом настроении. Именно из-за таких случайностей человек начинает верить в чудеса.

Я дошел в их обществе до своего пансиона и вернул им их драгоценный путеводитель. Они заворковали от радости. Я немного позавидовал им: при моей системе мне не могло выпасть такое счастье. Раз я не сохраняю никаких следов прошлого, кто-то должен был бы прийти и сказать мне: «Посмотрите, я нашел вашу память!» Но единственный, кто может совершить это чудо, – я сам. Мне иногда хотелось бы, чтобы кто-нибудь другой освободил меня от этого труда.

Мы пошли отпраздновать это событие на террасу кафе. Нам уже казалось, что мы очень хорошо знаем друг друга. Они рассказали мне немного больше о своей жизни, то есть о своих походах по Пути: я уже говорил, что паломники, как правило, открывают другим только эту часть себя. Мне не пришлось уклоняться от их любопытных расспросов: они тоже спрашивали меня лишь о моем маршруте. На следующее утро они пошли дальше. Должно быть, мы больше никогда не увидимся.

Во второй день пребывания в Бильбао я рассмотрел лицо города-труженика. В час завтрака рестораны были полны служащих в костюмах и при галстуках. Деловой квартал был похож на Восьмой округ Парижа. Я оставил свой рюкзак в пансионе, но в своих вьетнамках и грязных брюках выглядел чужим, как инопланетянин. Однако у больших городов есть одно преимущество: здесь проявляют терпимость ко всему. Паломник как инородное тело, но никто его не замечает, поэтому он может гулять повсюду, как привидение. Но путеводители для идущих в Компостелу все же советуют ему избегать некоторых шикарных улиц, где «паломники для торговцев – нежеланные гости». Я думаю, что, если бы в Париже покрытый грязью пеший странник вроде меня случайно зашел на проспект Монтень и попытался купить себе носки в магазине «Шанель», он тоже был бы там нежеланным.