Бессмертники - [9]

— Допустим, откроется тебе план, — говорит Дэниэл, — будешь знать, куда ехать. Как ты туда доберёшься? Денег на машину у тебя нет. На авиабилет и то не наскребёшь.

— Сейчас новая мода, автостоп, Дэнни. — Во всей семье одна Клара до сих пор называет брата Дэнни, как в детстве, с намёком на мокрую постель, кривые зубы и, хуже того, на семейную поездку в Лавалетт, штат Нью-Джерси, когда он наложил в вельветовые штаны, испортив первый день отдыха и заднее сиденье взятого напрокат «шевроле». — Все крутые ребята так ездят.

— Клара, умоляю тебя! — восклицает Варя, тряхнув головой. — Обещай, что не поедешь автостопом. Через всю страну! Тебя же убьют!

— Ну уж точно не убьют. — Затянувшись, Клара выпускает дым в сторону, подальше от Вари. — Но ради твоего спокойствия, так уж и быть, поеду автобусом.

— Автобусом ехать несколько дней, — замечает Дэниэл.

— Зато дешевле, чем поездом. И вот что ещё. По-вашему, я и вправду маме здесь нужна? Без меня ей, думаю, проще. — За известием, что Клара не собирается в колледж, последовали затяжные баталии между нею и Герти, а за ними — обиженное молчание. — Я же не одну её бросаю. Сай-то остаётся.

Клара тянется к Саймону, ласково сжимает его колено.

— Ты ведь не расстраиваешься, Саймон? — спрашивает Дэниэл.

Не то слово. Можно представить, каково ему будет, когда все разъедутся: он и Герти вдвоём, как в ловушке, — бесконечный траур — «Саймон!» — незримое вездесущее присутствие отца. Ночные пробежки — куда угодно, лишь бы подальше от дома. И дело — разумеется, дело! — теперь оно принадлежит ему по праву. Хуже того, он лишится Клары, своей союзницы. Но, чтобы её не огорчать, он пожимает плечами:

— He-а. Клара пусть делает что хочет. Жизнь-то у нас одна, верно?

— Насколько мы знаем. — Клара тушит сигарету. — А вы об этом никогда не задумываетесь?

Дэниэл поднимает брови:

— О жизни после смерти?

— Нет, — поправляет Клара, — о том, кто сколько проживёт.

Заговор молчания нарушен.

— Только не надо про ту старую ведьму! — морщится Дэниэл.

Клара вздрагивает, будто это её оскорбили. За все эти годы они ни разу не говорили о гадалке с Эстер-стрит. Однако сейчас Клара пьяна, Саймон чувствует это по блеску её глаз, по тому, как она слегка шепелявит.

— Эх вы, трусы, — заявляет она. — Ни у кого духу не хватает признаться.

— В чём признаться? — спрашивает Дэниэл.

— Что она вам сказала. — Клара тычет в него ногтем с облупленным красным лаком. — Валяй, Дэниэл! Что, слабо?

— Нет.

— Трус! — кричит Клара и, прикрыв глаза, криво ухмыляется.

— Даже если б хотел, не сказал бы, — отвечает Дэниэл. — Лет десять прошло, а то и больше. Вы всерьёз думаете, что я запомнил?

— А я помню, — признаётся Варя. — Двадцать первого января 2044-го. Вот так.

В два счёта осушив чашку, Варя ставит её на пол. Клара изумлённо смотрит на сестру. И, схватив бутылку бурбона за горлышко, протягивает сначала Варе, потом себе.

— Что-о? — переспрашивает Саймон. — Восемьдесят восемь?

Варя кивает.

— Поздравляю. — Клара щурится. — Мне она сказала, что я умру в тридцать один.

— Что за бред! — хмыкает Дэниэл.

Клара поднимает чашку:

— Надежда умирает последней!

— Ага. — Дэниэл пьёт до дна. — Двадцать четвёртого ноября 2006-го. Ты меня переплюнула, Ви.

— Сорок восемь, — подытоживает Клара. — Боишься?

— Ни капельки. Старая карга ляпнула первое, что в голову взбрело. Так я и поверил. Я же не дурак! — Он со стуком ставит чашку на дощатый пол. — А ты, Сай?

Саймон курит седьмую сигарету. Затягивается, выпускает дым, глядя в стену.

— Молодым.

— Молодым — это сколько? — допытывается Клара.

— Не ваше дело.

— Да хватит тебе! — успокаивает его Варя. — Вот глупости! У неё есть над нами власть, только если мы сами позволим, — а она мошенница, это же очевидно. Восемьдесят восемь? Я вас умоляю. С таким пророчеством можно и в сорок под грузовик угодить.

— Почему же остальным она ничего хорошего не предсказала? — недоумевает Саймон.

— Не знаю. Для разнообразия? Нельзя же всем одно и то же говорить. — Щёки у Вари полыхают. — Зря мы тогда к ней пошли. Вбила нам в голову всякие глупости, да и только.

— А всё Дэниэл, — встревает Клара. — Это он нас подбил.

— Без тебя знаю! — шипит Дэниэл. — А ты и рада, первая побежала!

В душе у Саймона закипает ярость. В этот миг он их всех ненавидит: и Варю, расчётливую, себе на уме, старше его на целую жизнь; и Дэниэла — тот много лет назад застолбил медицину, а ему, Саймону, осталось дело Голдов; и Клару — за то, что бросает его. Всех ненавидит. У каждого из них есть выход, а он в тупике.

— Ребята! — кричит он. — Хватит! Тихо все, ладно? Папа умер. Можете заткнуться нахер? — Властные нотки в собственном голосе удивляют его.

Даже Дэниэл и тот теряется. Но тут же откликается:

— «Саймон говорит…»[12]

Варя и Дэниэл идут в спальню, а Клара с Саймоном — на крышу, тащат туда подушки и одеяла и засыпают на бетоне, при свете затянутой дымкой луны. Их будят ещё затемно. Наверное, Герти — но нет, над ними склоняется худое, измученное Варино лицо.

— Мы уезжаем, — шепчет Варя. — Такси внизу.

Из-за её плеча выглядывает Дэниэл, смотрит холодно из-под очков. Под глазами круги, отливают синевой, как рыбья чешуя, в углах рта залегли морщинки-скобки — или всегда были?