Бессмертники - [8]

Сегодня Артур явился с закусками и подносом копчёной рыбы. Вытянув длинную, как у гуся, шею, он целует Герти в щёку.

— Что же нам делать, Артур? — причитает Герти, уткнувшись ему в пиджак.

— Ужас, — откликается Артур. — Кошмар.

На его плечах и стёклах роговых очков поблёскивают дождинки, но взгляд цепкий.

— Слава богу, что есть вы. И Саймон, — говорит Герти.

В последнюю ночь шива, когда Герти уже спит, они вчетвером забираются на чердак. Все изнурены и подавлены, воспалённые глаза обведены тёмными кругами, животы свело. Острота горя не притупилась; Саймон и не верит, что горе может когда-нибудь отступить. Дэниэл и Варя устроились на рыжем бархатном диване с продранными подлокотниками, Клара, сев на пёструю оттоманку, доставшуюся от покойной миссис Блюменстайн, наливает бурбон в четыре щербатые чашки.

— Итак, ваши планы? — Саймон, сидя на полу по-турецки и помешивая пальцем янтарную жидкость, бросает взгляд на Дэниэла и Варю. — Завтра отчаливаете?

Дэниэл кивает. И он, и Варя едут утренним поездом каждый в свой университет. С Герти они уже попрощались, дав слово вернуться через месяц, сразу после экзаменов.

— Дальше тянуть некуда, провалюсь, — поясняет Дэниэл. — Кое-кого из нас, — он подталкивает ногой Клару, — волнуют такие пустяки.

Клара через две недели заканчивает школу, но уже объявила родным, что на выпускной не идёт. («Вышагивать друг за дружкой в ногу, как пингвины? Очень надо!») Варя изучает биологию, Дэниэл надеется стать военным врачом, а Клара учиться дальше не собирается. Она мечтает творить волшебство.

Клара провела уже девять лет в ученицах у Ильи Главачека, старого эстрадного актёра и иллюзиониста, и подрабатывает у него в магазине «Илья и К°: Всё для магии». В магазин она впервые попала, когда ей было девять — в тот раз она купила у Ильи «Книгу гаданий», а теперь Илья ей как второй отец. Чешский иммигрант, очевидец двух мировых войн, Илья — семидесятидевятилетний старик, похожий на тролля, скрюченный артритом, с белоснежным пушком на лысине — рассказывает невероятные истории о своей сценической жизни — о том, как разъезжал по мрачнейшим из паноптикумов Среднего Запада и его карточный стол стоял в шаге от заспиртованных человеческих голов; как в пенсильванском шапито он показывал трюк с исчезновением бурого сицилийского ослика по кличке Антонио, под шквал аплодисментов тысячи зрителей.

Да только больше века минуло с тех пор, как братья Дэвенпорт вызывали духов в салонах богачей, а Джон Невил Маскелайн заставил летать женщину в Египетском театре Лондона. Теперь самые удачливые фокусники Америки довольствуются театральными спецэффектами или устраивают замысловатые шоу в Лас-Вегасе. И женщин среди них можно по пальцам перечесть. Когда Клара зашла в старейший в стране магазин для фокусников «У Маринки», парень за прилавком презрительно оглядел её и указал на книжную полку «Чёрная магия». («Урод», — буркнула Клара, но «Кровавые обряды в демонологии» всё-таки купила, лишь затем, чтобы его позлить.)

Вдобавок Клару сильнее влечёт не на большую арену — не к ярким огням, вечерним костюмам и левитации с проволочной страховкой, — а к тем из фокусников, кто поскромнее, туда, где секреты мастерства передаются из рук в руки, как смятые долларовые бумажки. По воскресеньям она ходит в Центральный парк посмотреть, как выступает на своём обычном месте, у памятника Вальтеру Скотту, уличный фокусник Джефф Шеридан. Но сумеет ли она фокусами заработать на жизнь? Нью-Йорк уже не тот. У них в квартале на смену хиппи пришли хардкор-панки, на смену траве — тяжёлые наркотики. На Двенадцатой улице и Авеню А хозяйничают пуэрто-риканские банды. Однажды Клару ограбила на улице шайка молодчиков — могло быть и хуже, но мимо, на её счастье, как раз проходил Дэниэл.

Варя стряхивает в пустую чашку пепел.

— Ты всё-таки не передумала уезжать? Бросишь маму вот так?

— Я всегда хотела уехать, Варя. Давно собираюсь.

— Что ж, планы иногда меняются. Порой так нужно.

Клара вскидывает бровь:

— И что ж ты свои не поменяешь?

— Не могу, у меня экзамены.

Руки у Вари сжаты, спина прямая. Варя всегда была жёсткой, неуступчивой, шла по жизни как канатоходец, следя за каждым шагом. Когда ей исполнилось четырнадцать, она не смогла одним махом задуть все свечи на именинном торте, и восьмилетний Саймон, встав на цыпочки, задул оставшиеся три. Варя плакала так, что даже Шауль с Герти и те испугались. Она далеко не красавица, не то что Клара, равнодушна к нарядам и косметике. Единственная её гордость — волосы до пояса. Природный их цвет — буроватый, как пыльная дорога летом — ничем не примечателен, но Варя не желает его менять. Клара же красит волосы в кричащий химически-рыжий. Когда она приводит в порядок корни, вся раковина в кровавых подтёках.

— Экзамены! — отмахивается Клара, будто речь о ерунде, которую Варе давно пора перерасти.

— И куда же ты собралась? — интересуется Дэниэл.

— Пока не решила. — Голос у Клары спокойный, но лицо напряжённое.

— Боже! — Варя чуть не падает. — У тебя даже планов никаких нет?

— Я жду, — поясняет Клара. — Жду, когда мне откроется план.

Саймон смотрит на сестру. Он знает, как её пугает будущее. И знает, что она искусно прячет свой страх.