Бессмертная история, или Жизнь Сони Троцкой-Заммлер - [56]

(Вы спрашиваете, как получилось, что нам удалось предпринять нечто столь необыкновенное? Ведь прежде действовало правило — только один раз, не больше! Но вы же сами знаете, что любое правило иногда может надоесть и что все меняется. Конец, однако, оказался все тот же. Потому что чем полнее были те пригоршни наслаждения, которое мы черпали, тем горше было расставание).

Мы, разумеется, знали, что наше время быстро истекает. И не удивились, когда все и вправду закончилось. Сам индийский премьер-министр Джавархалал Неру (в духе своих принципов мирного сосуществования) одолжил социалистической Чехословакии несколько искуснейших магутов, индийских следопытов, охотников, укротителей и дрессировщиков слонов. Когда Бруно увидел, что они приближаются к нам с четырех сторон с палками, баграми, веревками, крюками и цепями, он сразу понял, что это конец. Мы нежно распрощались, и два его умных пальца на хоботе ласково чмокнули меня в ухо, да так, что я со слезами на глазах пошатнулась. Магуты мне, естественно, дали уйти, я их как добыча не интересовала, но едва я, сцепив зубы, их миновала (это были шоколадные индусы в белоснежных тюрбанах, которые в краю древесных лягушек и придорожных распятий выделялись, точно бородавки на античных статуях), как тут же в отчаянии пустилась бежать, чтобы не стать свидетельницей жестокого унижения Бруно.

Дома меня уже с нетерпением поджидали Мартин с карпом. И карп, как только я переступила порог, принялся хрипло выкрикивать:

— Снимаю перед вами шляпу, госпожа Соня, снимаю перед вами шляпу!

Я резко оборвала его, опасаясь, как бы он не разболтался. А потом заперлась в своей комнате и провела там пять безнадежных дней.

Да, так чтобы закончить про Дениса. После того вечера, когда он пригласил меня на ужин в «Гранд», попросил моей руки и в конце концов отвез в Жиденицы, к цирку Freundschaft, он ни разу не дал о себе знать. Он исчез из моей жизни и, как позднее я узнала, исчез вообще отовсюду. Я слышала, будто он эмигрировал и шатается где-то по свету. Однако я уверена, что если бы так оно и было, то мы бы о нем уже услышали. Он бы наверняка воздвиг в Бразилии памятник незабываемому президенту Кубичеку ди Оливейре или поставил перед зданием Оперы в Сиднее фигуру бескрылой Нике. Либо же, напротив, замусорил Черный континент одинаковыми статуями тамошних диктаторов, этих всамделишних чудовищ. Но я же знаю, что это не так. И я догадываюсь, где бы следовало его искать.

Однажды кто-нибудь ударит в некоем месте молотком, и в Моравском красе рухнет целая стена, открывая вход в три нефа Дениса. И этот, что с молотком, удивившись, войдет туда и, разумеется, отыщет Дениса в Аду. Он найдет Дениса в Аду, который тот сотворил сам и теперь живет в нем с моим каменным двойником, со статуей Сони Троцкой, и они вместе танцуют на потолке вальсы, танго, польки, и стая гигантских летучих мышей отбивает им крыльями такт.

50) Послание президента Эйзенхауэра

Больше месяца мне упорно казалось, что вокруг меня творится что-то неладное, и это ощущение становилось все сильнее, а когда я рассказала о нем своей коллеге Сильве, то узнала, что так и именно так начинаются приступы мигрени.

(Только сейчас я сообразила, что, излагая историю своей послевоенной жизни, то и дело перепрыгиваю с одного временного отрезка на другой, не давая вам никаких ориентиров. Так вот, на дворе стоял 1957 год, в 1956-м Хрущев отправил в Будапешт танки, моему сыну уже исполнилось двенадцать, а «Руде право»[23] как раз затеяло атаку на доктрину Эйзенхауэра, это позорное наступление на лагерь мира и социализма. Место, где я работаю, больше не называется Управлением брненских парков и общественных садов, оно переименовано в Технический и садовый трест города Брно, а я перешла с открытого воздуха в администрацию, то есть перестала сажать клумбы в городских парках и начала составлять отчеты о том, как выполняется план по клумбам в городских парках).

Итак, повторяю: больше месяца мне казалось, что вокруг меня творится что-то неладное, а когда я рассказала об этом своей коллеге Сильве, то узнала, что так начинаются приступы мигрени.

В тот же день, вернувшись после разговора с Сильвой домой, я еще с площадки услышала в квартире странные звуки, а когда отперла дверь, то увидела сына, который стоял с какой-то длинной деревянной битой в руках и улыбался. Он попросил меня не пугаться — мол, к нему недавно пришли. Я действительно здорово разволновалась, потому что такое случилось впервые. Свою короткую жизнь Мартин провел в основном в обществе карпа. И с каким же облегчением я вздохнула, когда увидела симпатичного молодого человека, тоже сжимавшего в руке длинную деревянную биту.

— Мы тут немного поиграли в крикет, — объяснил мне гость. — Я понимаю, конечно, что в крикет не играют вдвоем да еще прямо в комнате, но мы же только попробовали. Моя профессия, видите ли, требует проводить испытания в самых трудных условиях.

И молодой человек взял обе биты, поднял с пола мячик и сложил все это в элегантный чемоданчик.

— А теперь отправляйся к карпу, — сказал он и дружески подтолкнул Мартина к двери. Тот явно почувствовал себя обманутым, потому что считал человека с чемоданчиком своим гостем.