Бессмертие графини - [20]

Словно почувствовав мое пробуждение, граф обернулся.

— Вы проснулись, графиня? — он улыбнулся, обнажив острые белые зубы. — Лежите, вы хорошо постарались. Крепкий и здоровый мальчик, который вырастет достойным графом.

Голос его звучал тепло, даже ласково. Это было совершенно непохоже на его обычную, дневную холодность или же на ночную, животную, страсть.

Это было нежно и заботливо, и так непривычно, что по коже пробежали мурашки.

Неужели я добилась того, чего желала? Неужели рождение наследника растопило лед его сердца, такого же промерзлого, как и его руки? Неужели теперь на смену моей болезненной привязанности и горячечной похоти придут уважение, дружба и все то, что я видела только у родителей, но ни у себя?

Хотелось бы мне в это верить.

— Мне уже гораздо лучше, — ответила я, приподнявшись на подушках.

Служанка тихой пугливой мышкой поспешила покинуть покои своего лорда, оставив нас наедине.

— Вот как? Что ж, удивительно, что вы так быстро оправились. Я уже начал переживать за ваше здоровье. И все-таки, вам стоит отдохнуть.

И сверкнув своими алыми глазами, он последовал за служанкой.

Я окончательно растерялась. Почему он говорит так, будто я была при смерти? Никогда я не думала, что беременность — это легко, но на практике оказалось, что обещанные муки родов меня миновали.

Ведь, действительно, даже мое безумие отступило на эти месяцы.

Пусть я так же опасалась графа днем и желала ночами. Пусть я так же безоговорочно подчинялась воле его кровавых глаз и мраморного тела. Но зато мои воображаемые раны не появлялись, а провалы в памяти, если и не прекратились полностью, то значительно сократились. Или же я, поглощенная предстоящим, больше не думала о них.

Так почему же все считают, что это было, наоборот, тяжело? Конечно, последние несколько месяцев я не выходила из своих покоев, но вовсе не из-за самочувствия. Зимой по замку гуляют сквозняки и так легко подхватить простуду, а моя спальня, в которой я завесила все стены тканями и гобеленами, хорошо топилась. Да и запрет графа, пускай и выраженный в форме рекомендации, не вызывал желания его нарушать.

Но вот зачем граф нанял кормилицу? Ведь мое молоко никуда не девалось.

Просто решил преодостерчься?

Непроизвольно я прижала руки к груди. Мягкая и совершенно не тяжелая. Но ведь я хорошо помнила, как несколько часов назад кормила малыша. Как же так могло случиться?

С кровати я поднялась действительно с некоторым трудом, и стоило мне только встать на ноги, как голова закружилась и перед глазами запрыгали черные точки. Организм ослаб и сил совсем не осталось, хотя я только что поспала. Похоже, что я себя переоценила.

Одеваться (благо одежду мне предусмотрительно оставили) было трудно, но звать на помощь служанок я не стала. За весь наш брак в покоях графа я была лишь второй раз, ведь обычно это именно он приходил ко мне. Но и тогда, и сейчас мне хотелось поскорее убраться отсюда. Это место, как и сам граф, вызывало во мне странный, иррациональный страх. Здесь я просто не чувствовала себя в безопасности.

Поэтому, с трудом справившись с дурнотой и упадком сил, я торопливо вышла из покоев графа и поспешила в свои.

Мою кровать успели прибрать, да и вообще комната выглядела светло и чисто, но в ней никого не было. Зато из соседней, еще несколько месяцев назад переделанной под детскую, доносились какие-то звуки.

Там-то я и нашла кормилицу с моим сыном на руках.

Это была уже не слишком молодая, лет двадцати семи, женщина в теле, с мозолистыми руками и уставшими, растерянными глазами. Она сидела на кровати, которую принесли, очевидно, специально для нее, пока я спала, и что-то тихо напевала малышу.

— Госпожа, — увидев меня она не стала подниматься, не желая мешать ребенку. — Вам надо лежать. Роды у вас прошли тяжело, да и все мы слышали, как вы кричали.

— Кричала? — я удивилась.

Я, кажется, если и вскрикнула пару раз, то это не было так громко, чтобы услышать могли «все мы». Да и почему она появилась здесь настолько заранее?

— Но теперь все хорошо, и, главное, вы здоровы, да и ребеночек тоже, — продолжила кормилица, не заметив моей растерянности.

— Да, все хорошо, — ответила я, убеждая себя, что все это какие-то глупые мелочи.

Ну подумаешь, граф нашел кормилицу еще до моих родов. Возможно, он просто подстраховался. К тому же, я всегда смогу разобраться с этим позднее, а сейчас важно совершенно другое.

Дождавшись, пока ребенок наестся, я взяла его на руки.

Малыш. Мой малыш. НАШ малыш.

— Раймунд, — прошептала я. — Будущий лорд.

Мое счастье и моя надежда на нормальную жизнь с графом.

Тем временем, будущий лорд, названный так в честь уже покойного деда, расплакался и мне пришлось вернуть его кормилице, у которой, в силу ее возраста, имелось больше опыта, нежели у меня.

— Надо сделать вот так, — пояснила она, похлопав малыша по спинке. — Но вы легко научитесь.

Однако толком успокаивать маленького Раймунда я так и не научилась, хотя следующие несколько месяцев пролетели для меня слишком быстро.

Рози и все остальные слуги рассказывали о том, какими трудными были мои роды и беременность. Как граф, опасаясь за мое хрупкое здоровье, никого ко мне не пускал, и как же он был рад своему будущему наследнику.