Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино - [66]
Фактически Бадд — единственный человек, который смог перехитрить Черную Мамбу. В то время, когда она врывается к нему в трейлер с мечом в руке, он уже поджидает ее, встречая приветливым выстрелом сразу из двух стволов. Лучший меч в мире, идеальное оружие для убийства, меч Ханзо — ничто по сравнению с самым обыкновенным двуствольным ружьем. В Соединенных Штатах это оружие бесполезно использовать. Не поэтому ли Бадд ведет образ жизни «белого мусора», спиваясь и практически ничего не делая? Мы знаем, что у него был меч Ханзо (кажется, у единственного в группе; с дарственной надписью от брата Билла), а впоследствии узнаем, что Бадд не заложил меч и хранит его в сумке вместе с клюшками для гольфа. Кажется, самурайский меч как орудие убийства не очень в ходу в США, и потому Бадд ушел на пенсию. Однако умирает Бадд нелепо — от укуса черной мамбы. Возможно, в том числе потому, что он не пользуется технологиями (Билл лично приезжает к нему рассказать о Черной Мамбе, так как, видимо, Бадд не очень любит телефоны, по одному из которых, впрочем, разговаривает с Элли Драйвер). В конце концов судьба Бадда — медленно умирать под чтение справочной выписки из интернета, но не под чтение хорошей книги[246].
Ориентализм: отмщение белому человеку
Если Тарантино часто обвиняли в расизме после выхода его первых двух фильмов, то после «Джеки Браун» критики и исследователи стали немного более благосклонны. Впрочем, это расположение объясняется тем, что режиссер и в самом деле «исправился» и сделал проблему чернокожих и вообще меньшинств едва ли не основной в своем творчестве среднего и позднего периода. Однако если до «Убить Билла» Тарантино изображал лишь чернокожих, то в новом фильме обратился к японцам и китайцам. Сэмюэль Перри отмечает, что «увлечение Тарантино и его оммажи на фильмы про кунг-фу, возможно, связано с тем, что Эдвард Саид назвал ориентализмом»[247]. Надо сказать, не лучший комплимент. Потому что ориентализм — это то, как на Западе понимают и изображают Восток[248], то есть абсолютно неправильно. Разумеется, представителям Востока это не по душе. Однако в таком свете фильмы типа «Последний самурай» (2003) и «47 ронинов» (2011) являются куда более удачными примерами ориентализма в современном кинематографе. Анализ расовой репрезентации Адилифу Намы намного интереснее, чем у всех выше упоминаемых исследователей. Вместо того чтобы в очередной раз сказать про оммаж, Нама отмечает, что «Убить Билла» представляет собой сюрреалистический экшен с боевыми искусствами и является признанием в любви к истокам жанра[249]. Но, с его точки зрения, не это главное.
В целом установка Намы такова: «Убить Билла» — вовсе не развлекательное кино, которое призвано показать хореографию боевых искусств, но то, в котором раскрывается расовая культурная политика[250]. Однако «символические подтексты сексизма, сексуального насилия и гендерной политики, которые есть в KB: V1, представляют собой важные расовые проблемы, из-за которых идут многолетние споры, связанные с расовой репрезентацией в голливудских фильмах про боевые искусства»[251]. В этом смысле важно понимать, что Нама видит в картине «Убить Билла» несколько идеологических уровней. На одном уровне он поддерживает репрезентацию женщин и все то хорошее, что репрезентирует Беатрис, но на другом уровне Нама видит в Беатрис «символ прогнившего Запада» и потому отдает предпочтение репрезентациям ее антогонисток — Вернике Грин и О-Рэн Ишии. Так, Нама концентрирует свое внимание на расовой принадлежности женщин в двухтомнике «Убить Билла» и замечает, что гнев и обида Верники Грин оправданны. Верника заявляет невесте, что, например, это она должна была быть Черной Мамбой. Обычно blaxploitation-фильмы используют именно этот эпитет: «Блакула», «Черный Франкештейн», «Черный пояс Джонс», «Черный динамит» и т. д. Таким образом, Тарантино намеренно отстраняется от негативных стереотипов эксплуатационного кинематографа. С точки зрения Намы, первый том «Убить Билла» напоминает зрителю, какое большое значение имеет смерть на экране. Если О-Рэн Ишии определенно злая и умирает красивой смертью, то гибель чернокожей Верники ясно показывает смерть, не лишенную трагического измерения[252]. Верника начала вести ту жизнь, о которой мечтала Беатрис. И в этом смысле Беатрис может испытывать чувство зависти по отношению к той, которую собирается убить. Мы видим, что Верника ответственная, она хорошая мать и, возможно, добропорядочная жена, а еще она — та самая львица, которая защищает своего львенка, в отличие от Беатрис, которая еще не знает, что ее дочь жива.
Тарантино — «не просто белый парень, которому интересно играть с культурными репрезентациями как с расовым Другим». Картина «Убить Билла», с позиции Намы, вступает в спор с расовым и биологическим детерминизмом, который ассоциирует кровь с «монголоидным чужим». Итоги диалога О-Рэн Ишии с японцем, высказывающим неодобрение ее этническим происхождением и потому утверждающим, что она не может быть главой якудза, демонстрирует абсурд вульгарного биологического детерминизма наряду с фиктивными понятиями расовой и / или культурной чистоты в качестве законных источников для оценки человеческого потенциала. В итоге госпожа Ишии просто отрубает господину Танаке голову. Так, фильм, якобы посвященный боевым искусствам, превращается в критику логики расовой классификации
