Беспризорник Кешка и его друзья - [62]

— Я хотел напужать бабу, а она такая вредная, как заноза. Ну, я и трахнул!

2

«Куда он мог деться? Не мог же он за это время удрать в центр города. Нет, он где-то здесь», — рассуждал контрразведчик, стоя недалеко от ванны, под которой находился Кешка. Он потоптался еще немного и пошел дальше.

Кешка лежал и трепетал, как сухой дубовый лист. Несколько минут, пока Прешиперский стоял рядом, показались ему бесконечными. Он начал мерзнуть. Услышав, что сыщик отошел, Кешка хотел осторожно повернуться на другой бок, ванна сдвинулась, и мальчик замер в неудобной позе. «Сейчас сыщик заорет: «Вылезай, дурак! Вздумал убегать!»

Только Кешка подумал об этом, как услышал скрип шагов, и в следующий миг край ванны приподнялся. Перед глазами на снегу стояли две ноги, обутые в соломенные боты. Кешка вздрогнул и услышал недоумевающий голос китайца:

— Чиво твоя тута делай?

Кешка, догадавшись, что это хозяин лавки, залепетал, сам не зная что:

— Моя мала-мала… так мала-мала…

Китаец понял, что именно про этого мальчугана его спрашивал русский «капитан». Он немного поколебался, потом опустил ванну и проговорил:

— Ладна, сиди!

Вдруг откуда-то появился взвод китайских солдат консульской охраны. Они ловили соотечественников и силой обрезали у них косы. Китайцы и маньчжуры загалдели на своем гортанном языке, лавки стали закрываться, заскрипели шарниры, захлопали ставни, залязгали засовы. Лотошники, схватившись за бамбуковые коромысла, бежали прочь с жестяного ряда.

Воспользовавшись этой суматохой, Кешка вылез из-под ванны и побежал, собираясь спрятаться в доме машиниста. Но не успел он добраться до ворот базара, как увидел бегущего за ним сыщика. Тогда Кешка выскочил из жестяного квартала и помчался по улице к центру города, надеясь спрятаться где-нибудь во дворе. Позади раздавался топот ног и свистки Удавки. Забежать в чей-нибудь двор сейчас уже было нельзя.

«А что если махнуть на вокзал? Там можно затеряться в толпе!» — Кешка хотел свернуть, но поскользнулся и упал, а когда оглянулся, то увидел, что расстояние между ним и сыщиком значительно сократилось: «Нет, до вокзала не добежать». Кешка опять свернул на базар, надеясь скрыться в толкучке.

Он уже пробежал несколько крайних магазинов, оглянулся и увидел торжествующее лицо Прешиперского и опять услышал: «Тррю!.. Рюю-рю!..»

Кешка заметался, сердце его готово было выскочить из груди. От встречного ветра глаза застилали слезы. На какое-то мгновение перед ним всплыло сразу два образа одного и того же человека: матрос Налетов в разорванной на груди тельняшке, отбивавшийся от врагов на товарном дворе, и он же с бесшабашным видом верхом на коне. Любимый образ быстро исчез. Близко-близко, все явственнее и явственнее слышался топот мужских ног. Кешка напряг остаток сил: «Вот-вот схватят! Вот-вот схватят!» Он считал себя уже почти пойманным. Но на его пути растянулся конный обоз. Кешка на ходу заскочил в сани, проехал немного, потом спрыгнул на другую сторону и побежал к центру толкучки.

Это несколько задержало преследователей. До слуха Кешки донесся голос Прешиперского:

— Держите-е!..

Не оглядываясь, мальчик добежал до первого попавшегося магазина и, как зверек, загнанный стаей борзых, в нерешительности остановился у двери: «Вбежать в магазин? Есть ли там вторая дверь?»

Еще один миг, еще какая-то доля секунды, и Кешка открыл двери, сбив с ног какого-то барчука, и устремился ко второму выходу. И вдруг он увидел бойскаута с расставленными циркулем ногами.

Кешка хотел вернуться, но, снова поскользнувшись, упал. Он проворно вскочил, но перед ним вырос Удавка и схватил его за руки.

«Бить будут!» — пронеслось в голове беспризорника. Он из последних сил стал вырываться.

— Укусить хочешь? Нет, дудки! Брось шалить! Твоя песенка спета, — торжествовал Прешиперский, и в его голосе слышалась неописуемая радость.

— Отпусти! Что руки ломаешь?! Что тебе нужно?! — кричал Кешка.

— Ты не ори! — прикрикнул Жорж.

Стал собираться народ. Сердобольные женщины говорили:

— Какие дюжие к мальцу привязались. Отпустите его! Что он вам плохого сделал? На мозоль, что ль, наступил?

— Вам-то какое дело? — бросил Прешиперский.

— И действительно, какое ваше дело? Что столпились? Идите своей дорогой. Если он ваш, так и вас арестуем, а если родня через девятый плетень, так живо проваливайте отсюда. Заступники нашлись! — затараторил скаут.

— Жорж, подержи-ка его, а я обыщу.

Удавка начал шарить в карманах, полез Кешке за пазуху.

— Там ничего нету, чего ты холодными руками за пазуху. Чего нужно? Отстань! — плачущим голосом протестовал Кешка.

— Молчи, лучше будет. Сегодня ты меня не проведешь, медногрошник. — Улыбка самодовольства не сходила с лица поручика.

Кешку вывели из магазина.

— Жорж, у тебя есть перочинный нож? — спросил Прешиперский. — Давай обрежь пуговицы на его штанах и забери ремень.

Удавка держал Кешку за руки, а Градобоев, сняв с мальчика ремень, стал срезать брючные крючки и пуговицы.

Кешка запротестовал:

— Зачем отрезаешь пуговицы? Штаны спадут!

— Говоришь, штаны спадут? Это хорошо. За этим-то у преступников пуговицы и обрезают, чтобы они не смогли убежать. Теперь портки руками поддерживай, — скалил зубы Прешиперский, одним глазом наблюдая за работой скаута, а другим — за обступившей публикой.