Беспредел и Тирания. Историко-политические этюды о преступлении и наказании - [30]

Но гораздо более, нежели их личные качества, братьев различают те политические пути, которые они избрали. Если Тиберий видел свою политическую миссию в спасении Республики от алчности и недальновидности ее истинных хозяев, то Гай понял главное. Он понял, что Республику не спасти — она обречена. Аристократия в принципе не в состоянии изменить своему основному инстинкту — все большему и большему увеличению собственного богатства и могущества. И до тех пор, пока власть находится в руках у аристократии — а власть в любой республике всегда принадлежит аристократии — никто и ничто не сможет отвернуть ее с гибельного пути разрушения самих основ римской государственности.

И значит, спасение римского государства в том, чтобы оно сменило свою природу. Таким образом, Гай Гракх стал первым, кто, не дрогнувши, ступил на путь установления тиранического режима. Он стал первооткрывателем на этом пути. Многие с большим или меньшим успехом последуют за ним. Пока, наконец, история римских тираний не завершится блистательной диктатурой Цезаря. Но, об этом позже.

Сейчас — Гай Семпроний Гракх.

"Подобно Тиберию, — пишет Теодор Моммзен, — Гай тоже чуждался пошлых развлечений, был высоко образованным человеком и храбрым солдатом. Он с отличием сражался под начальством своего тестя под Нумантией и затем в Сардинии. Но своей талантливостью, твердостью характера и особенно страстностью своей натуры он стоял несравненно выше Тиберия. С необычайной ясностью и уверенностью этот молодой человек справлялся впоследствии со множеством вопросов и дел, возникавших при практическом применении его многочисленных законов, и обнаруживал при этом крупнейшие дарования настоящего государственного деятеля"[96].

Первое, с чего начал свою политическую карьеру Гай Гракх, избравшись трибуном, это проведением в жизнь закона, позволявшего трибуну избираться после окончания срока полномочий на новый срок. Таким образом, он обезопасил свою жизнь, подготовив почву для дальнейших политических реформ.

Далее же Гай начал подготовку того, что оказалось непосильно ни по складу характера, ни по глубине понимания происходящего для его старшего брата Тиберия. Гай Гракх начал подготовку к установлению режима единоличного правления. То есть, того, что греки называли тиранией. Ибо было уже очевидно, что никакие иные варианты развития событий не смогут решить те проблемы, в которые погрузилась Республика, увлекаемая туда волей своих хозяев.

В отличие от брата, Гай был настоящим политиком. Поэтому свою подготовку к свержению власти Сената он начал с поиска союзников. Естественным и очевидным союзником любой тирании являются беднейшие классы. Сельский и городской пролетариат Рима. Поэтому первые шаги будущего диктатора были направлены на установление тесного союза с пролетариатом.

Понимая, что попытки возобновить раздачи государственных земель тут же столкнут его с "лучшими людьми" Рима, и осознавая свою пока еще неготовность к этому столкновению, Гай находит другой вариант. Заимствуя греческий опыт, он начинает организацию римских гражданских колоний, вывозя безземельных пролетариев за пределы римской метрополии и наделяя их там землей.

"Гай сделал верный шаг вперед за пределы аграрного закона Тиберия, предложив основать колонии в Италии, в частности в Таренте и главным образом в Капуе. Таким образом, он включил в фонд подлежавших разделу земель также те земли, которые до сих пор отдавались в аренду от казны и исключались из раздачи. При этом взамен прежнего способа раздачи, исключавшего организацию новых общин, была принята колонизационная система. Несомненно, эта мера тоже вводилась для того, чтобы новые колонии, обязанные революции самим своим существованием, постоянно служили опорой революционной партии. …

Еще более важные последствия имело другое мероприятие. Гай Гракх первый переселил италийских пролетариев в заморские владения государства. Так например, на территорию прежнего Карфагена он отправил 6 000 колонистов, набранных, по-видимому, не из одних римских граждан, а также и из италийских союзников, и даровал новому городу Юнонии права римской гражданской колонии. Основание этой колонии и само по себе имело важное значение, но еще важнее было установление самого принципа эмиграции за пределы Италии. Это создавало постоянный отводный канал для италийского пролетариата и обещало не только временную помощь"[97].

Впрочем, здесь мы не наблюдаем ничего принципиально нового. Все старшие греческие тирании делали основание новых колоний одним из краеугольных камней своей государственной политики. Наделение малоземельного крестьянства землями заморских территории оказалось неизменным императивом любых средиземноморских тираний. Не избежал этого и Гай Гракх. Так была заложена первая опора поддержки будущей тирании. Теперь беднейшие слои плебса и их лидеры становятся безоговорочными союзниками партии реформ. Следующим шагом будущего тирана стало привлечение на свою сторону могущественного финансового клана римских откупщиков. В его время на рынке откупа государственных полномочий существовала довольно жесткая конкуренция между римскими капиталистами и откупщиками из провинций. Используя имеющиеся в его руках политические рычаги, Гай Гракх фактически вытесняет провинциалов с этого рынка, замыкая гигантские финансовые потоки на столичных финансовых воротил.