Беспощадная страсть - [37]

— Нужен. Причины личные, дело в моей жене… Не будем об этом. Главное, ты сам поставил передо мной мою же цель — стать здешним «крестным отцом» — и представил ее достижение как единственную возможность разрушить систему наркоторговли. Значит, в основном мы сошлись. Остальное — детали. Давай их согласуем. Прежде всего дай мне характеристику Газавата. Что он за человек? Какие у него слабости?

— Газават? Умен, дерзок, крайне подозрителен и одновременно очень смел. Но осмысленно смел, не бездумно. Прирожденный преступный лидер. Имеет огромное влияние среди людей своего круга. Кстати, ни в какую мистику не верит, и Север Белов для него не более страшен, чем Змей Горыныч…

— Естественно, — кивнул Север. — Суеверие — удел «пехоты», «быков», быдла. Авторитеты выше чертовщины. Они не так глупы.

— Вот-вот, — подтвердил Романов. — Хорошо, что ты это понимаешь и не станешь пытаться запугать Газавата колдовскими чарами… Право, я сам предлагаю тебе втереться к нему в доверие, и сам же не представляю, как это вообще возможно. Он никому не доверяет…

— Но хоть какие-то слабости у него есть? — настаивал Север.

— Одна есть. Он помешан на бабах. Буквально ни одну мало-мальски смазливую деваху не пропускает. Как будто коллекционирует их, как будто цель себе такую поставил — перетрахать всех красивых баб мира. Кстати, Корвет сделал из этого неплохой бизнес. Он поставляет Газавату красоток — на время или насовсем, разница только в цене. Впрочем, покупая девку с потрохами, Газават вскоре пресыщается ею и либо отдает на потеху своим приближенным, либо возвращает Корвету почти даром. А уж Корвет определяет телку на панель или еще куда… Обычно такие девки — из бомжих, железнодорожные менты специально отлавливают на вокзалах красивых бомжих для Корвета. Он потом делится с ними доходами. Не с бомжихами, конечно, а с ментами.

— А затоваривания рынка секс-услуг не происходит из-за этих бомжих? — невесело пошутил Север. — Местные шлюхи не ропщут на своего хозяина за то, что он создает им дополнительную конкуренцию?

Романов помолчал.

— Затоваривания почему-то не происходит, — ответил он совершенно серьезно и несколько удивленно. — Никогда об этом не задумывался… Действительно, если красотки-бомжихи после объятий Газавата и возвращения к Корвету появляются потом в городе на панели, то обычно очень ненадолго. Куда-то они деваются. Может быть, просто уезжают?

— Может быть, просто уезжают, — повторил Север утвердительно. Однако тон его свидетельствовал — Белов совершенно не верит в такую версию. — Впрочем, разберемся. Я вот что решил — внедряться я буду не к Газавату, а к Корвету. И уж через него потом доберусь до Газавата.

— Почему? — изумился Всеволод. — Зачем нужны подобные сложности?

— Подобные сложности нужны затем, — терпеливо объяснил Север, — что быстро внедриться к Газавату практически невозможно. Сам говорил, он слишком подозрителен. А подниматься до «папы» с самого низа по всей иерархической лестнице — дело долгое. Но у меня есть основания предполагать, что внедриться к Корвету значительно проще.

— Какие основания?

— Помнишь, ты говорил, что пойманные милицией бойцы Корвета странным образом умирали на первых же допросах? Вот это и есть мои основания.

— Объясни!

— По какой-то причине Корвет уверен, что его окружение не сможет его предать. Он непонятным пока способом сажает своих бойцов на короткий поводок. А значит, и отбирает их не столь тщательно, поскольку считает себя застрахованным от измены. Потому-то он в самом начале и вел свою игру так отчаянно.

— Что еще за короткий поводок?

— Не знаю. Но догадываюсь. — Север пристальным взглядом окинул полковника. — Разъяснять не буду, рано. Ты можешь не согласиться, начнешь возражать, спорить. А спорить я сейчас не хочу, устал. Скажи лучше — на городском вокзале есть вагонный отстойник?

— Есть.

— Там живут бомжи?

— Естественно. Где ж им еще жить?

— Ребята Корвета там появляются?

— Наверняка. Они сами все оттуда…

— Отлично! — Север потер руки. — Вероятно, в случае необходимости Корвет и новые кадры себе подбирает именно из жителей отстойника.

— Скорее всего. По крайней мере, среди его парней, составляющих костяк банды, нет ни одного городского. Все бомжи.

— Тем более. Значит, я завтра же переселяюсь в отстойник. Авторитет там завоевать — дело нескольких дней, кулаки у меня крепкие. Уверен, осведомители Корвета — такие, несомненно, имеются — быстро доложат ему о появлении в «общине» крутого парня. А Корвету скоро понадобятся новые бойцы.

— Почему ты так в этом уверен?

— Трое его ребят погибли на днях. Разве нет?

— Откуда ты знаешь? Неужели это ты их?

— Я, — ответил Север коротко.

— И Грицько Крысюка — тоже ты? Ну, милиционера?

— Тоже я.

— Постой, постой… Но Валентин говорил мне совершенно определенно и недвусмысленно, что Север Белов никогда не убивает работников милиции. Как ты объяснишь нынешнее убийство?!

— Работник работнику рознь, — пояснил Север спокойно. Этот, как ты его называешь, Грицько Крысюк вместе с бандитами Корвета пытался изнасиловать мою жену, а меня прикончить. В конце концов, я просто защищался. А потом, продавшийся мент куда гнуснее бандита. Где мирный гражданин может искать защиты от всякой мрази, кроме как в милиции? А если милиция работает на эту самую мразь? Защитит ли она гражданина? Нет! А если милиция сама к тому же занимается бандитизмом? И куды тогда крестьянину податься? — процитировал Север знаменитую фразу из фильма «Чапаев». — Ответь мне!