Бесконечные Вещи - [17]

Глава пятая

Итак.

Снег продолжал падать и становился все гуще, пока не окутал аэропорт, белую птицу с гигантскими крыльями. За широкими окнами призрачные самолеты с зажженными огнями двигались к назначенным трассам. Потом остановились. Пирс, с билетом в руке, услышал, что вылет задержан. Потом опять задержан. Потом отменен. Ведется подготовка к ночному полету, если он вообще будет.

Вечером Пирс и его товарищи по несчастью расположились на твердых скамьях, предназначенных для краткой остановки в пути, а не для удобства застигнутых темнотой пассажиров отложенных рейсов; Пирс никак не мог устроить свое большое тело так, чтобы отдохнуть хотя бы несколько мгновений. Он с завистью смотрел на своих соседей, мужчин, женщин и детей, которые завернулись в пальто до подбородка или спрятали голову под крыло и мягко посапывали, как заколдованные. Короткий день перешел в сумерки.

Может быть, он вообще не уедет. Он подумал об этом и успокоился. Может быть, он будет сидеть здесь, пока снег будет падать и укрывать мир, сидеть дни, недели и месяцы; он будет спать и видеть сны, заполнит новую красную записную книжку мыслями о том, что он мог сделать, но так и не сделал, и скорее зайдет еще дальше внутрь, нежели отважится выйти наружу.

И именно тогда, в напоминающей преддверие ада процессии засыпанных снегом душ^[64], идущих через огромное пространство, появилась фигура, привлекшая его внимание, и в тот же миг человек тоже, казалось, заметил его: не крупный, но какой-то округлый, в изысканной фетровой шляпе с перьями, в пальто с меховым воротником, с кожаной папкой подмышкой и маленьким чемоданчиком на колесиках, который он толкал перед собой.

Это был Фрэнк Уокер Барр, когда-то учитель и советчик Пирса в Ноутском университете. Брови Барра поднялись, и он пошел — или покатился — к Пирсу с таким видом, как будто осознавал, что является иллюстрацией древней мудрости о совпадениях: если вы натыкаетесь на кого-нибудь, кого не видели много лет, вскоре вы увидите его еще раз, а потом и в третий раз, волшебный. Ведь два месяца назад Пирс вместе с Барром ходили и разговаривали на захолустном курорте во Флориде, говорили друг другу истины и пытались слушать. А до этого он не видел своего старого наставника лет десять.

— Привет еще раз, — сказал ему Фрэнк Уокер Барр; пухлое пальто поверх костюма из твида сделало из него Шалтая-Болтая, все та же общительная и зловещая улыбка расколола его огромное лицо почти пополам. Он протянул руку для рукопожатия. — Ты отправляешься в путешествие?

— Да.

— За границу?

— Ну, да. Англия, потом Европа. Италия. Германия.

— Исследование.

— Хм, частично. А вы?

— Я не собирался, но да. Частично, — сказал Барр, с интересом разглядывая Пирса, — из-за нашего разговора во Флориде.

— О?

— Твоя книга.

— О.

— Вскоре после того, как мы пошли домой. Я решил не сидеть дома, а повидать некоторых коллег.

— Коллег, где?

— Тэффи обеспокоена, потому что не смогла поехать. Семейные дела. Она вообще слишком много беспокоится. Думает, что должна все время быть рядом со мной. Быть может, для того, чтобы записать мои последние мюсли. Я имею в виду мысли.

— Ага.

— Египет, — сказал Барр. — Маленькая конференция палеографов.

— И ваш рейс тоже отложили?

— Уже на несколько часов. Пошли, пропустим по стаканчику.

— Я думаю, что бар закрыт.

— Олимпийский клуб. Для часто летающих. Вот здесь, внизу, — сказал Барр.

В душе Пирса поднялась волна испуганного несогласия. Он уже подозревал, что оказался в одной из тех цепочек историй, в которой простака передают от одного разговорчивого собеседника другому, потом, по мановению пальца, следующему, а тот указывает на следующего. Пока простак не отказывается играть. И таким образом побеждает. Вы ведь всего-навсего колода карт^[65].

Однако, мгновение поколебавшись, он собрал свое жалкое имущество и последовал за своим бывшим учителем, который уже целеустремленно катился через толпу.

* * *

Во Флориду Пирс приезжал навестить мать, на первом этапе (как он понимал это) своего пути наружу: маленький мотель, в котором теперь жили и зарабатывали себе на жизнь она и ее подруга Дорис; она переехала туда после смерти Сэма Олифанта. Пирс приехал, чтобы заставить ее рассказать, наконец-то ответить ему, объяснить, почему все, что произошло с ним или когда-нибудь могло произойти, было, казалось, предопределено в двенадцать лет, почему он не мог идти вперед, но все время поворачивал назад: судьба, напоминавшая одну из диаграмм в учебнике для бойскаутов, который он когда-то обожал, или булинь на бухте троса — конец направляется по часовой стрелке, внутрь, вокруг, но всегда возвращается назад; узел крепкий и неразвязываемый.

Именно здесь, в этом маленьком курортном городке, он на эспланаде встретил Барра. Ему было двенадцать лет, когда он впервые прочитал книгу Барра. Потом Барр был его советчиком в Ноутском университете и использовал свои связи, что помочь Пирсу получить его первую работу — преподавателя в Барнабас-колледже. Похоже, без стоящего неподалеку Барра, улыбчивого и дальновидного, не обходился ни один поворот его судьбы.

— Давай рассказывай, — сказал Барр тем теплым флоридским вечером. — Твою концепцию.